Он скулит, а я наклоняюсь и вижу отсутствующий взгляд. Сомнений в том, что он что-то принимает, у меня нет.
—Архангельский, молодец, — меня хлопают по плечу, и я встаю с Серого, чувствуя, что все еще на подрыве. Взгляд устремляю в одну сторону, в другую, по кругу всех обвожу и замечаю источник звука.
Мелкий пацан лет четырех сжимает котенка в объятиях, сопли размазывая по лицу. Я продираюсь к нему через толпу и вижу, что мать его успокоить пытается, по голове гладит.
—Все хорошо, Ванечка, видишь, дядя успел затормозить. Все хорошо. Хочешь, заберем его домой?
Крик испуганного ребенка, увидевшего, как машина почти что сбила котенка, только что, возможно, спас мне жизнь.
—Хочу, — скулит пацан, на маму со слезами смотря.
Меня в разные стороны бросает по эмоциям. К нему подойдя, опускаюсь. Что мама, что сын настораживаются. Мелкий так вообще котенка сильнее сжимает, мол, не отдам.
—Привет. Спасибо. Ты спас жизнь, — руку протягиваю ему, а он подозрительно на меня смотрит, недоверчиво даже. Я свою к нему толкаю, улыбаюсь даже, и спустя мгновения он свою влажную ладошку ко мне тянет.
Очередной мой день Рождения.
ГЛАВА 30
ЛЕША
Психолого-психиатрическая показывает однозначный ответ, но вот в крови друга находят самое интересное. Я рассматриваю бумажки сидя в кабинете у Ареста. Тот на меня палит, а я на него.
Голова взрывается от такого количества информации, а еще начинает болеть печень. Я столько не пил очень давно, но с некоторыми людьми приходится выпивать, чтобы узнать истории не для всех.
За эту неделю я присел только дома, вернее, прилег сразу к спящей Вике. Мы буквально видимся пару часов в сутки. Вымотался п*здец, все рою носом землю, не позволяя обмануться в предположениях. У меня одновременно дело брата Вики, сверху Решетников и его выпад на меня, да и бывшие друзья Вострова на подходе. Вместе с врагами, ведь…как говорится, держи друзей близко, а врагов еще ближе.
Не могу понять, почему я так уверен в том, что Игоря подставили. Неужели уверенность Вики половым путем передалась? Ржу от этого, взглядом обводя кипу бумаг, которую я притащил Вересу на проверку. Мозговой штурм с ним срабатывает на ура.
Арест задумчиво потягивает виски. Благо, что рабочий день давно кончился, но он у нас нескончаемый.
—Мне все ясно как божий день, осталось доказать, — придавливаю выводами прокурора, а тот вскидывает вопросительно бровь.
—Ты адвоката сменил мелкому? — спрашивает холодно. В защиту обвиняемого не влезает в силу должности, но меня подталкивает. Чувствует должок за собой.
—Сменил. Вика мне назвала одно имя, пробил. Столичный и модный, ни одного проигрыша. Взялся аж бегом, но там свой интерес, — говорю и мурашки по коже. Свой интерес, бл*ть.
—Pro bono?
Киваю, но однозначный ответ не даю. Даже такому человеку необязательно знать, что это брат девушки обвиняемого. Хоть я был в ахере от происходящего, а еще больше в ахере от подробностей, которые на меня вывалила Вика. Вот почему на встречу со столичным х*ром пришел сам и сразу раскинул по полочкам что к чему и почему.
—А вы пришли показать, что Вика ваша, да? — в конце рабочей беседы он тогда меня снисходительной улыбкой одарил, мол как бы между строк.
—Я пришел сказать, что ты в случае протягивания своих ручонок к моей женщине, забудешь последние пять лет жизни в лучшем случае.
—Разумно. С такой девушкой только так.
—Что ты помнишь о тех событиях?— спрашиваю я Ареста.
—Да что там помнить? Востров был на очередном задании, связанным с наркотиками, брали крупную партию и одновременно с этим главарей «химпрома». Взяли, блестящая операция. Но сам Востров был убит выстрелом в сердце одним из нападавших охранников, броник не спас. Посмертно герой. Командир, который умер при исполнении. Единственный НЕбелый воротничок при подобном звании.
—Что и все, собственно говоря, да?— уточняю у него.
В то время Арест еще не был прокурором, и вообще не могу сказать, что времена были спокойные, с приходом новоиспеченного прокурора жизнь стала налаживаться.
—Да, я тоже так думал, пока не пробил кое-что. Вот, — достаю фото и протягиваю к Вересу. —Прошу любить и жаловать.
Арест меня перебивает:
—Ефимов из отдела по «экономическим преступлениям», да, мерзкий тип, как по мне.
—О да, Леонид Павлович определённо точно такой, но еще…он дружил с Востровым с детства. Дружбу столько лет не могло испортить ничего, кроме…несговорчивости нашего командира. Деньги портят людей и портят отношения.
—Ходят слухи, что он замешан с наркотой. Какая дружба? Я бы давно засадил эту падаль, но у меня нет никаких рычагов давления и нет доказательств. Крыса работает четко, в команде не дураки, оступиться не вышло у них ни разу, но я знаю на сто процентов, что там рука моется только так, — недовольно бурчит Арест.
Не все так просто, ой не все так просто.
—Дружба и была до момента, пока Востров не узнал подробности. Все это на уровне слухов, сам понимаешь, но вот что еще я нашел. За год до смерти Вострова сына Ефимова берут в составе группы людей, которая занималась сбытом в особо крупных по всему СНГ. Свидетели говорят о Ефимове как о «главном». Умный пацан в свои двадцать три смог разветвленную сеть для синтетики провести. У него все замешано на мессенджерах, всюду закладчики, диллеры и так далее. Пацан с жилкой. И весь этот бизнес накрыл Востров. Просто взял и вывернул нафиг отлаженные винтики. Но самое интересное, что тогда дело замять не вышло. Принципы вышли на первый план, и дружба дала трещину. Судачат, некогда лучшие друзья даже не здоровались. Не могу утверждать, что это так. В целом, суд состоялся, пацану дали годков условно, это не устроило нашего принципиального, не устроило и Ефимова, но адвокаты были что надо. И все равно…жизнь сына Ефимова под откос же пойдет теперь, но влияние Вострова было значительным. Ефимова тогда лишили очередного звания, а на службе оставили. Сейчас он на пенсии и в х*й не дует с приятным счетом за спиной. Честно отработанным в свое время.
—А теперь дай мне все это в правовом поле. Чтобы было за что посадить.
Мне бы тоже этого хотелось, но пока…
—Если бы, — недовольно хмыкаю, руки в кулаки сжимая.
—Слушай. Ну хорошо. Допустим, все так. Сейчас-то что? Месть спустя время? Просто потому что хочется?— Арест бровь изгибает, допивая остатки виски.
—Нет, думаю, сейчас он совмещает приятное с полезным. Может выполняет чье-то задание по отмазыванию, старые долги за что-что. Не в первый же раз, а тут хоп, ну надо же, какой приятный сюрприз: есть на кого скинуть мокруху. А еще…— меня вдруг осеняет так нехило.
Но Арест мою мысль первее произносит:
—Ни Игорь, Ни Серый ничерта не помнят.
—Бинго, — бью кулаком по столу.
Решетников и правда вопил мне в камере, что он никогда бы на меня пистолет не навел, и никогда бы наркоту в себя не затолкал. Таких стенаний от него я не слышал никогда.
—И я не могу не верить ему в отношении наркоты. Он даже не курил никогда, Верес. Вообще ноль.
—Мотив? Смысл во всем этом?
—Хотел бы я знать, — перелистываю бумаги и прокручиваю в голове шестеренки. Мне надо срочно поговорить с Серым. Еще раз и не в камере для допросов.
В стенах СИЗО пытаюсь сосредоточиться, но все никак. Ночь не спал, Вику выгнал отдыхать силком, а сам закрылся в библиотеке у Фроста и штудировал дела. Сейчас стою как говно и не могу понять, как так выходит, что мой друг может быть замешан тут не с самой лицеприятной стороны. Скорее, с нелицеприятной.
Не мог. Вот не могу и все. Мне в глаза эти посмотреть надо, чтобы понять все, и смотреть в них в неожиданном месте, а не там, где нас…могут слушать, видеть и писать.