– Я просто не понимаю, как соглашение, подписанное обеими сторонами, может быть недействительным...
– Я тоже ни черта не смыслю в том, чем ты занимаешься, поэтому и не советую, куда ты можешь засунуть свою пробирку. Ты можешь оказать мне ту же любезность, и просто признать, что не училась на юриста...
– Раз ты такой крутой юрист, почему только сейчас поняла, что соглашение не имеет обязательной силы?
– Потому что, я – юрист по банкротствам, и деньги зарабатываю не тем, что просматриваю дерьмовое соглашение дерьмовой подруги детства моей дерьмовой сестры.
– Слушай сюда, ты дерьмовый...
– Я не забиваю голову всякой ерундой: там нужно место для вещей, которые могут потребоваться, чтобы выигрывать судебные процессы. О контракте Руты я вспомнила только, когда она рассказала, как Флоренс поступила с «Харкнесс». Вот тогда-то я и заподозрила...
– Так это была моя вина? – тихо спросила я.
Обе сестры повернулись ко мне. Тиш, сидевшая рядом, выглядела обеспокоенной, и Ниота, с которой мы говорили по FaceTime, похоже, была готова отказаться от обычных нападок в пользу искреннего сочувствия.
– Нет, – твердо ответила она. – Вернее, да. Но ты была молодым ученым, то есть полным нулем в том, что касается реальной жизни. Честно говоря, ты, вероятно, такой и осталось. Только уже не молодой. Вы обе дряхлые...
– Почему ты такая спокойная? – прерывая сестру, спросила Тиш, хмуро глядя на меня. – Я, конечно, не ожидала истерик и слез, но такое исключительное спокойствие – это слишком, даже для тебя.
Я заставила себя пожать плечами. Ответить: «Потому что она сделала то же самое с Эли и Минами» было слишком депрессивно.
– Если тебя это утешит, то, поскольку Флоренс знала, что не имеет права передавать тебе права собственности на технологию, ты все равно можешь выдвинуть против нее иск на сумму равную той, что «Клайн» выручит от продажи, – тихо сказала Ниота.
Но деньги меня не волновали, по крайней мере, насколько это возможно для человека, выросшего без них. Даже в детстве я знала, что не отсутствие денег виновато в том, что я была несчастлива, голодна и одинока. Деньги были посредником между моей жалкой жизнью и приличной едой, одеждой, возможностями. Возможностями, которые позволили бы мне уйти из дома и стать кем-то другим.
Но меня волновала моя технология, мое микробиологическое покрытие. Я трудилась над ним, лелеяла, веря, что оно пригодится, кому-то облегчит жизнь. Но все пошло прахом, потому что я доверилась не тому человеку.
Глупо. Так глупо.
Эли тоже это чувствовал? Душераздирающее сочетание стыда, негодования и смирения?
– Есть ли законный способ все исправить?
– Может быть? – Ниота скривила губы. – Но, вероятнее всего, нет. Однако я не лучший человек, чтобы давать тебе советы. Я рада помочь, чем могу, но я не патентный юрист. Я могу спросить своего друга Лиама – он гораздо более осведомлен, но он только что стал отцом и ушел в отпуск по уходу за ребенком, – она задумчиво почесала затылок.
– Если произошла ошибка, и Флоренс, скажем, просто забыла утвердить соглашение у правления, то возможно два варианта. Первый: она захочет все исправить. Второй: захочет воспользоваться этим в своих интересах. Нужно очень тщательно все обдумать, потому что любая оплошность может... Эй,Тиш, куда, черт возьми, пошла твоя сумасшедшая подружка?
Я редко бывала импульсивной, но сейчас поступила именно так: вышла из своей кабинки и зашагала к офису Флоренс.
– Не сейчас, – крикнула она через дверь, когда я постучала.
Но я все равно вошла, а когда увидела мужчину, сидящего напротив нее, в кресле, у меня упало сердце.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я у него, игнорируя просьбу Флоренс зайти попозже.
Улыбка Эли не коснулась его глаз.
– Так приятно видеть тебя, доктор Зиберт. У меня все в порядке. Спасибо, что спросила. А как ты?
– Что ты здесь делаешь? – повторила я.
– Просто болтаю со старой знакомой.
Я поглядела на Флоренс. Она, как всегда, выглядела собранной и хладнокровной. За исключением одного: карандаш в ее руке, вероятно, уже сломался пополам из-за того, как сильно она его сжимала.
– Эли, что ты делаешь...
– Здесь? Уже неважно, поскольку я ухожу. – Он холодно улыбнулся Флоренс и встал. – Не проводишь меня, доктор Зиберт?
– Мне нужно поговорить с Флоренс.
– Конечно. Сразу после того, как меня проводишь, – он взял меня за локоть. – Я уверен, Флоренс будет здесь весь день, к твоим услугам.
Она нахмурилась, глядя на нас обоих.
– Что происходит? – пробормотала я.
На этот раз улыбка Эли была более доброй и теплой, и предназначалась она для меня.