«Потому что».
– Это слишком? – он потерся носом о мою шею, и из-за этого движения член скользнул еще глубже. Так приятно, что я была готова заплакать. Я и на самом деле находилась на грани. – «Брокколи», детка?
– Нет! Просто...
– Просто?
Я прижалась задницей к его паху. Эли приглушенно проворчал и схватил меня за бедро, удерживая на месте.
«Мудак!»
– Почему ты прижимаешься ко мне, милая? – он поцеловал меня в плечо. – Мы оба знаем, что ты все равно не можешь кончить в такой позе.
– Тогда почему бы тебе просто не позволить мне перевернуться?
– Потому что в такой позе могу кончить я. А я хочу сделать это вместе с тобой… попозже.
– Пожалуйста, – захныкала я умоляюще и в тоже время разочаровано. – Мне нужно...
– Я точно знаю, что тебе нужно, не надо мне говорить, – Эли легонько укусил меня за мочку. – Я оскорблен, милая.
– Тогда почему бы тебе не...
– Потому что мне весело. Хочешь, чтобы я прекратил, просто скажи слово.
Я могла бы, и делала это раньше, когда становилось уже чересчур, когда чувствовала, что вот-вот вылезу из собственной кожи. И Эли останавливался, не задавая вопросов. Я представила, как он развернет меня, доведет до оргазма ртом, а потом будет долго укачивать в объятиях, пока я не оттолкну его или не засну, смотря что случится раньше.
Я сказала, что ненавижу, когда Эли так долго не дает мне кончить, и, тем не менее, мне слишком это нравилось, чтобы отказаться. Да и зачем просить, когда есть способ получить то, что хочу? Нечестный способ. Манипулятивный. Но находчивый. Я точно знала, как подействует на Эли то, что скажу, и пробормотала это в подушку.
Эли замер. Уткнулся лбом мне между лопаток и спросил:
– Что ты сказала?
Я подняла голову и четко повторила:
– Я люблю тебя.
И все переменилось. Я почувствовала, как внутри меня дернулся член. Эли сильнее сжал мое бедро и прерывисто вдохнул. В нем бурлило возбуждение. Прошел год, а эффект от этих слов еще не стерся.
– Ладно, знаешь что? Думаю, хватит играть. Хочу посмотреть на тебя. Давай просто... – он отпустил мои запястья и развернул так быстро, что голова закружилась.
Мы встретились взглядами, соприкоснулись губами. Эли чуть приподнял меня и снова вошел, но сейчас ощущения были совершенно другими, и в такой позе я могла…
– Эй, – он улыбнулся.
Я не могла ответить тем же, и просто торжественно кивнула. Эли задвигался внутри меня, нашептывая на ухо, какая я идеальная, как сильно ему нравлюсь, о том, что он точно знает, что я только что сделала, но позволит мне выйти сухой из воды, потому что ему так нравится слышать эти три слова. Потом он нашел пальцами клитор, и...
В этот раз я кончала, а Эли оставался неподвижно, и только потом застонал и присоединился ко мне на вершине удовольствия.
– О чем думаешь? – спросил Эли, пока пот остывал на его коже, а сердце ровно билось у меня под ухом.
Я улыбнулась, или что-то вроде того.
– Это было отличное начало отпуска.
Моя жизнь изменилась, а я – нет. И это не было проблемой, потому что Эли, казалось, устраивало то, какая я есть.
Раньше, когда я представляла себя в отношениях, то воображала, что мне придется вести себя соответственно, постоянно держать лицо, вести дружескую болтовню (что я вряд ли смогла бы сделать, даже если было бы очень нужно). Однако Эли практически не требовал ничего из этого. Он молчал, когда я молчала, и вел долгие беседы, когда я этого хотела. Он давал мне свободу, но не позволял сильно отдалиться. Он подшучивал надо мной, особенно, когда я подшучивала над ним.
Быть с ним означало и другие вещи: безоговорочное принятие в кругу его друзей, крепнущие отношения с его сестрой и собакой. Еще до того, как влюбилась в Эли, общение с людьми (да и они сами) тяготило меня, но и теперь я с трудом ориентировалась в некоторых ситуациях. Как-то Тиш сказала: «Тебе не обязательно наслаждаться всем этим социальным дерьмом только потому, что тебе нравится быть с Эли. Он так втрескался в тебя, что его это вряд ли волнует». После этого все встало на свои места.
Однако я должна была признать, что Тини мне понравился. Без всяких преувеличений, я была готова умереть за это чудовище.
Так что я не изменилась. Но моя жизнь стала немного ярче.
***
– Надо ее немного подлатать, – сказал Эли, придирчиво осматривая веранду. Мы с Тини стояли на крыльце, и я позволяла псу облизывать мое лицо. Вот такой я стала слабачкой, хотя и поразительную харизму собак тоже не стоит недооценивать. – Возможно, я сам с этим справлюсь.
Я не ожидала, что сразу же привяжусь к этому месту, и была права. Но мне было приятно стать хозяйкой коттеджа – отец же хотел, чтобы дом был у его детей. Я обожала свежий воздух, лесные пейзажи и то, как здесь было уединенно.