В волосах сияла небольшая диадема, украшения были тоже скромны, Виктор так и характеризовал наряд - “главное украшение здесь - ты… ну и платье”. Перчатки по локоть жемчужного цвета и легкие туфельки. Адель, Виктор и Эдгард были ее свитой, потому пришли на бал в неброских одеяниях, чтобы не привлекать излишнего внимания. Мужчины в черных фраках, Адель в закрытом платье цвета “электрик”.
Впрочем, многие на этом балу из молодежи старались отличиться. По мнению стариков, одежда на многих была попугаистого или кричаще канареечного цвета, массивные украшения были не способом выразить себя, а показателем безвкусицы, ну а демонстрация магии не более, чем фиглярством. Но это извечное бодание поколений молодежи было “до фени” и молодые люди развлекались вовсю.
В какой-то момент раздался страшный рык и по стенам поползло какое-то существо, отдаленно напоминающее огромного хищника, но доселе явно никем не виданное. Он имело два хвоста и лапы с присосками, а цвет отдаленно напоминал лиловый с проседью. Полазав по стенам и широченным окнам, зверь начал перепрыгивать с люстры на люстру, а потом рассеялся дымкой. Другая группа химичила с коктейлями, на спор выпивала что-то и исполняла фанты. В иных комнатах обустраивали карточные столы и игральные местечки. Танцы интересовали лишь дебютанток и взрослую часть гостей.
Постепенно поток подъезжающих гостей иссяк и возвестили первый танец. Несмотря на то, что бальная карта Энаре была изначально девственно чиста, ее приглашали почти на каждый танец. Адель попеременно танцевала то с одним ее учителем, то с другим и мониторила мысли вокруг. Виктор с обворожительной улыбкой танцевал с теми дамами, что скучали в ожидании кавалеров. По словам же Эдгарда, он охмурял старых перечниц и точно скунс опрыскивал их своими флюидами, попутно рассказывая слезливые истории из старой жизни своей подопечной и залихватские из новой студенческой.
Эдгард же прощупывал почву, пытаясь угадать, с кем ей можно задружиться, а кого стоит реально опасаться. Пока открытой вражды никто не выказывал, но стоило держать ухо востро.
- Скажите, а это правда, что она… ну ваша воспитанница то есть, сама подожгла имение, чтоб только не выходить замуж?
Эдгард аж поперхнулся, отправляя в рот тарталетку с морепродуктами.
- По-вашему, это такой способ протеста? Не слишком ли изощренно и опасно для четырнадцатилетней девочки?
- Вы правы, она и сама рисковала погибнуть в том пожаре. Если только не была в сговоре с ее братом, ох, несносный был молодой человек! Сколько крови он попортил своим родителям!
- А знаете, - пробормотал Эдгард, беря старушку под руку и вводя ее в круг танцующих, - ваша версия еще не хуже других. Пять минут назад меня уверяли, что брат с сестрой имели кровосмесительную связь, даже якобы видели, как они целовались. Пара дебютанток распускают сплетни, что моя воспитанница сговорилась с женихом, и в том пожаре сгорели долговые иски на некоторые влиятельные семьи. А сейчас, дескать, она вернулась напомнить остальным о долге.
- Ну прямо Диавол в юбке! - хохотнул усатый кавалер, подслушавший их разговор во время смены партнерш.
Всё это было чертовски неприятно выслушивать, а тем более опровергать. У Эдгарда руки чесались с помощью Адель воздействовать здесь на “особо одаренных”, но он понимал, что это был бы временный эффект. Размах этого змеиного гнезда поражал - кто-то злословил, кто-то выдумывал слухи на ходу, другие подхватывали и перемывали кости с не меньшим рвением. Чтобы иметь пусть даже не влиятельных, а просто друзей, Энаре тогда была еще слишком юна. У нее был маленький круг общения, да и тот обеднел - кто-то разъехался, кто-то не явился, некоторые предпочитали держать нейтралитет или сухо поздороваться.