Тут мэр заметил, что среди новоприбывших оказались две претендентки на престол и зазвал их к себе отведать вино. Отказываться было неприлично и с кислыми минами они подошли. Джина сразу в лице изменилась. Мэр раздал всем по бокалу и объявил тост:
- За красоту! Ах, ну я просто в малине! Окружен богинями стройности и изящества (“пятой” он явно польстил, ибо девушкой она была далеко не хрупкой конструкции), любой смертный мне просто обзавидовался бы! Ну, за красоту, дамы! И за здоровье короля!
Все протянули бокалы, чтобы чокнуться, а Джина вроде бы случайно, но с особым рвением так дернула рукой, что всё содержимое бокала пролилось на платье Энаре и ей под ноги. Все затаили дыхание и стали ждать, что же будет.
Энаре поняла, что всё было намеренно, но важно было держать марку. Она демонстративно сделала пас рукой, скороговоркой проговорила заклинание и парировала:
- С пола, говорите? Что ж, ваше желание исполнилось, пейте! И пусть наш король здравствует еще долго!
И вино с платья и пола медленно вернулось в стакан. Джина опешила и даже открыла рот в шоке. “Пятая” подхватила инициативу и резко выпалила:
- За здоровье короля! До дна! - и с торжествующим видом осушила бокал. То же была вынуждена сделать и Джина, ведь все взгляды были прикованы к ней. Она допила и сразу выскочила вон. “Пятая” пихнула локтем Энаре и заговорщически рассмеялась. Так было положено начало чудесной дружбы.
Впрочем, радоваться им пришлось недолго. Когда они вернулись в бальную залу, там царил такой гвалт! Все бурно обсуждали фейерверк, особо пикантные фанты и угадывали, кто же был игровым “убийцей”. Энаре вытащила бантик и как бы ненароком им обмахивалась, но так, чтоб все видели. “Убитые” не имели больше права танцевать или участвовать в других играх, потому Энаре слонялась там-сям и пыталась развлечь себя сама.
Время близилось к полуночи и нужно было уже подводить итоги. Организатор вышел на середину зала и громко возвестил:
- Итак, уважаемые дамы и господа, время игры подошло к концу! И наш неуловимый убийца совершил свои кровавые дела. Поднимите руки те, кому он оставил метку на память. Ага, прилично вас, что сказать. Догадались ли вы, кто это был? Нет, неужели никто так и не смог (Энаре закатила глаза, но не захотела участвовать в этом фарсе, хотя имя она знала)? Что ж, тогда поздравляю нашего убийцу, в этот раз он выиграл! Выйдите же к нам за призом, мистер Трибелл!
Все зашушукались, заволновались, стали озираться. Кто-то закричал “Браво таинственному убийце!”, кто-то морщился, мужчины поглядывали неодобрительно - в основном, это были те, с чьими женами или дочерьми Трибелл танцевал. Но вот прошла минута, другая, кто-то вышел искать его наружу, но “виновник” так и не появлялся. Внезапно раздался душераздирающий визг у бара. Все тут же расступились и заохали. Трибелл лежал ничком на столике в углу возле бара, но признаков жизни не подавал. Кто-то тронул его за плечо, но он не встал, а наоборот упал, и все увидели, что у него из груди торчит винтажный миниатюрный клинок. Кто-то бы сказал, что удар был нацелен прямо в сердце, но по заверениям многих аристократок, у убитого его не было.
Послали за полицией, всех согнали в большой зал и отказывались отпускать домой. Сразу стало душно, самые нежные и хитрые попадали в обморок, официанты сбивались с ног, разнося успокоительное и алкоголь.
Инспектор прибыл на удивление быстро. Оцепили усадьбу, полицейские записывали показания, затем запросили еще бригаду полицейских, ибо гостей было больше сотни. Знать возмущалась, что их подозревали в убийстве, и рвалась домой “подальше от всего этого ужаса”. Кончено, по их заверениям они были невиновны, а “убийца убийцы” был некто залетный или же из персонала.
Ближе к рассвету очередь дошла и до Энаре, она была ужасно разбита и отвечала неохотно с толикой раздражения. Ведь многие видели ее стычку с бывшим женихом во время танца и доверительно кивали в ее сторону, когда вставал вопрос, кого они подозревают. Энаре и сама понимала, что была удобной мишенью - куда как проще свалить всю вину на нее, пришлую и неугодную сироту, которая объявилась внезапно, непонятно, зачем вообще вернулась, да еще и была темной лошадкой в новом обществе.
Когда инспектор собрал достаточно слухов, он заинтересовался личностью Энаре особенно и пригласил ее в отдельный кабинет. Когда она уже собиралась отбрить его, то увидела свирепый взгляд “пятой”, брошенный на полицая, и то, как Терренс что-то нашептывал ей.