Элиот не был бы собой, если б не ввернул шутку про то, что парней тоже иногда кое-что подводит, но это случается нечасто и только с худшими из них. Его новый друг, кажется, Сэмом зовут, ехидно добавил, что Элиоту это поди известно по опыту. И шутка Элиота обернулась против него же, а потом дружно над этим посмеялся весь поток.
Потом они изучали основы минералогии и курс общей истории. Человеческой.
Войны, захваты земель, развитие сельского хозяйства и тому подобное. Энаре откровенно скучала. Как и весь класс. Все жили предвкушением похода в местный зоопарк.
Девушки щебетали, как будут кормить с рук разных “диковинных зверушек”, а парни делали ставки, насколько красивой будет новая лаборантка и кто сможет ее охмурить. В отличие от Энаре почти весь поток между собой если не сдружился, то перезнакомился.
Лаборантка оказалась девушкой с жиденькими волосами, в больших очках, немного неловкой, но от этого она казалась еще милее, и у парней как-то сам собой включился режим “защищать” ее. Прокричав на ходу свое имя (Даяна Милл), она наскоро поздоровалась со студентами и замахала всем на выход. Зоологический сад оказался в пяти-семи минутах от главного корпуса, он был разделен на секции, везде имелись указатели и путеводители, а в центре была обширная беседка с огромной мерцающей магической картой.
Главным правилом было ничего не трогать, а если уж очень хочется - то вначале спросить, можно ли. Ибо все понимали, что студенты это просто взрослые дети, которым бесполезно запрещать - сделают назло. Ада и Ида бегали от одного куста к другому, восторженно крича (ботаника была их слабостью); когда же проходили мимо клеток с кроликами или птицами - те переходили на ультразвук.
Николь гордо шествовала по тропинкам в окружении своей свиты и, казалось, ее не заботит никто и ничто, кроме собственного макияжа и новой укладки платиновых волос. Парни шутя делали вид, что перепрыгивают через ограды, бесились и громко коверкали названия растений. Элиот вновь сделался центром внимания и больше всех доставлял неудобств лаборантке.
Когда же все прошли в оранжерею, то веселье поутихло. Столько удивительных растений, казалось, не видел никто. Одни протягивали лианы-щупальца вперед, грозясь задеть своими шипами, вторые фосфоресцировали и искрились, третьи рождали бутон за бутоном, умирали и прорастали вновь.
Несмотря на то, что львиная часть “диких” растений была за стеклом, влажность была очень высокой и климат поддерживался весьма жаркий. Через десяток минут добрая доля студентов высыпала на воздух продышаться.
Энаре с Сандрой дохаживали последние непройденные тропки и вполуха слушали аудиогида. В отличие от известных на земле растений, про эти диктор не рассказывал никаких необычных сведений, мифов о происхождении названий, легенд. Были просто сухие факты: с каких земель привезены, какой требуется грунт, ядовито ли, как плодоносит и сколько живет.
И тем не менее иноземные цветы завораживали больше всех. Энаре с подругой застыли над каким-то огромным переливающимся цветком и восхищенно выдохнули. Он был прекрасен словно звездное небо. У основания пестика были белые крапинки, а само соцветие было то сине-черным, то лилово-багровым. Словно набегающие волны на песчаный берег менялась палитра соцветия.
- Какая красота… - одномоментно произнесли подруги и рассмеялись.
- Когда-нибудь я надеюсь стать известным исследователем. А что? Прикинь, как круто будет - я руками разведу два холма, а под ними… под землей целая поляна вот таких цветов. Или разлом в скале расширю, а там неизвестные минералы, которые потом назовут в мою честь…
- Мечтать не вредно, - Энаре по привычке схлопнула пузырь.
- Вредно не следовать за своей мечтой, - Кассандра показала ей язык и, окликнув мисс Милл, засеменила в дальний угол с кактусами.
Энаре пожала плечами и направилась было в другую сторону, но наткнулась на Нае и другую студентку. Они о чем-то негромко переговаривались и не видели ее. Магичка спряталась за толстый ствол какого-то покрытого льдом дерева и нехотя вслушалась. Она не хотела, чтоб они подумали, что она стоит тут давно и их подслушивает, так что просто старалась убедить себя, что вот они закончат разговор и все просто выйдут на воздух. Да-да, именно так.