— Тогда как должен жить бессмертный?
— Думать категориями веков, а не десятилетий. Планировать развитие цивилизаций, а не отдельных государств. Любить человечество, а не только конкретных людей.
Крид открыл глаза и посмотрел на пустыню.
— Это требует отказа от человеческих чувств?
— Нет, их трансформации. Родительская любовь к человечеству вместо романтической привязанности к индивидуумам. Радость от прогресса цивилизации вместо удовольствия от личных достижений.
— А если я не справлюсь с такой трансформацией?
— Тогда продолжишь страдать, — честно ответил Имхотеп. — Но страдания тоже могут стать учителем, если правильно их воспринимать.
Крид встал и прошёлся по развалинам.
— В Риме я создал философский камень, надеясь, что он убьёт меня. Вместо этого он уничтожил весь город. Миллион человек погиб из-за моего эгоизма.
— И что ты извлёк из этого опыта?
— Что мои попытки обрести смерть приносят смерть другим.
— Хороший урок. А что ещё?
Крид остановился.
— Что... что моя сила может быть разрушительной, если направлена неправильно?
— Именно. И что она может быть созидательной, если направлена правильно. Камелот — тому подтверждение.
— Но Камелот — всего лишь один город.
— Пока. А что если применить его принципы к десяткам городов? К сотням? Что если идея Круглого Стола распространится по всему миру?
В глазах Крида впервые за долгое время мелькнул интерес.
— Ты предлагаешь мне стать... что? Распространителем справедливости?
— Я предлагаю тебе стать тем, кем ты уже являешься, но не осознаёшь, — ответил Имхотеп. — Наставником человечества. Хранителем мудрости. Мостом между эпохами.
— А если я снова ошибусь? Если снова причиню страдания?
— Ошибки неизбежны. Но они становятся частью опыта, который ты сможешь передать следующим поколениям. Каждая ошибка — это урок не только для тебя, но и для тех, кого ты будешь учить.
Крид долго молчал, обдумывая слова жреца.
— Ты говоришь о принятии бессмертия. Но как принять то, что кажется проклятием?
— Перестать видеть в нём проклятие, — просто ответил Имхотеп. — Проклятие существует только в твоём восприятии. Измени восприятие — и проклятие превратится в дар.
— И если я не смогу изменить восприятие?
— Тогда мы поможем тебе. Знания, которые ты ищешь в Африке, — это не способы убить бессмертного. Это способы научить бессмертного жить.
Солнце начало клониться к закату, окрашивая развалины в золотистые тона. Воины уже закончили приготовления и ждали приказа к выступлению.
— Значит, весь этот поход — не за средством от бессмертия, а за пониманием его смысла? — спросил Крид.
— За пониманием твоего места во вселенной, — подтвердил жрец. — За осознанием того, что ты не жертва судьбы, а её инструмент.
— И тиран, которого мне предстоит остановить?
— Урок. Возможность применить силу во благо, а не во вред. Шанс спасти тысячи жизней вместо того, чтобы их разрушать.
Крид кивнул, и в его движении была решимость.
— Хорошо, Имхотеп. Веди меня к урокам, которые приготовила мне пустыня. Но знай: если ты обманываешь меня, я найду способ умереть, даже если придётся разрушить полмира.
— А если я говорю правду?
— Тогда, возможно, я наконец пойму, зачем Один даровал мне эту вечность.
Первые лучи солнца окрасили развалины Карфагена в розовато-золотистые тона, когда лагерь Крида начал готовиться к походу. Воины проверяли снаряжение, наполняли мехи водой и укладывали в вьюки припасы для долгого перехода через пустыню.
Крид стоял у края древнего причала, наблюдая за суетой. Его собственные приготовления были минимальными — меч, кинжал, лёгкая кольчуга под туникой и небольшой мешок с золотом. Бессмертному телу требовалось немного для выживания, а магия крови позволяла обходиться без пищи и воды дольше обычного человека.