- Пожелай мне удачи.
Когда я выхожу из спальни, мама встает около кухонного стола. Она смотрит на меня достаточно долго, что мне приходится осмотреть себя. Сегодня я выбрала очень консервативные, на мой взгляд, черные леггинсы с высокими кожаными сапогами и красный свитер с высоким воротом под черный пиджак.
- Что-то не так? - спрашиваю я.
- Нет, - она качает головой и улыбается. - Теперь я понимаю реакцию Гейба, когда он увидел тебя. Я бы тоже влюблялась в тебя снова и снова.
- Мама…
Она поднимает руку.
- Не заставляй меня плакать перед ужином.
- Я не хочу, чтобы ты плакала, я просто… мне нужно знать, почему ты здесь.
- Потому что моя дочь нуждается во мне.
Я медленно втягиваю в себя воздух и прикусываю губу, чтобы удержаться от слез. Может ли быть правдой то, что она здесь не для того, чтобы отчитать меня, а для того, чтобы утешить и поддержать? Прямо сейчас мне не помешало бы немного поддержки.
Она берет свое пальто и обнимает меня одной рукой.
- Пойдем поужинаем, хорошо?
***
Мы проболтали весь ужин. Мама хотела знать все о моей жизни, о работе арт-дилера, о местах, которые я видела… сегодня мы говорили обо всем, к чему она никогда не проявляла особого интереса. Но сейчас она пристально смотрит на меня, и я знаю, что пришло время для серьезного разговора.
- Мне было очень трудно с тобой, - признает она. - Особенно после того, как умер твой отец. Ты была старшей и обладала таким свободным духом, что мне казалось, будто я должна приручить тебя. Именно так была воспитана я, и это был единственный способ, который я знала. Но теперь я смотрю на Джульет с ее детьми… она любит их и обращается с ними так, как будто у каждого из них есть собственный разум и собственное мнение. Каждый ее ребенок уникален, ей приходится постоянно приспосабливаться, чтобы справляться с ними, - она качает головой и вздыхает. - Неудивительно, что ты сбежала от меня так далеко, как смогла.
- Мама… - я беру ее за руку и пожимаю, потому что она права - она всегда была строга со мной, но она все еще моя мама, и прямо сейчас видеть ее такой уязвимой совсем нелегко для меня. Я бы предпочла, чтобы она включила жесткий режим и отругала меня за то, что я до сих пор не подарила ей внуков. С этим я могу справиться.
- Позволь мне сказать, и тогда можешь послать меня туда, куда захочешь, - она берет салфетку и вытирает слезу со щеки. - Я потерпела неудачу, когда ты была молодой, но я все равно до сих пор твоя мать. Это никогда не изменится. Даже… - она замолкает на секунду, ее губы дрожат. - Даже если ты лесбиянка.
Ага! Вот теперь появляется смысл. Я отпускаю ее руку, и она вытирает еще несколько слезинок.
- Джульет говорит, что она прекрасная женщина. Доктор. И если судить по размеру букета роз, который она послала, я могу сказать, что она очень любит тебя.
Я поднимаю ложку и принимаюсь размешивать кофе.
- Ситуация с Гейбом все усложнила. Я вроде бы… порвала с ней.
- Ситуация с Гейбом - это его личное дело, а не твое.
Я смотрю на нее, потому что каждое слово из ее уст звучит как новый шокирующий сюрприз. А потом мой взгляд снова опускается.
- Семья очень важна для нее. Гейб - ее единственный брат, он тоже очень важен. Если мы с ним не можем находиться в одной комнате…
- Я так понимаю, что прямо сейчас она не разговаривает с Гейбом. Думаю, это говорит нам, кто и что для нее важнее, - она пожимает плечами и поднимает чашку с кофе. - И кроме того… это значит, что во время праздников вы гораздо больше времени будете проводить со мной.
Я смотрю на нее и в недоумении качаю головой.
- Я знаю. Это не то, что ты ожидала от меня.
- Что случилось, мама? С каких пор ты стала такой открытой?
- С тех самых пор как увидела, что город пытается растоптать репутацию двух замечательных женщин. Я не могу никуда пойти и не услышать о том, как моя дочь и эта ужасная лесбиянка Росси имели наглость целоваться в общественном месте! А еще ты разорительница чужих гнезд, как же! Гейб Росси должен собрать свое дерьмо в кучу и вырасти наконец! - она бросает салфетку на стол и откидывается в кресле. - Ладно, я все сказала. Бери и делай с этим все, что хочешь.
Все, что я могу делать прямо сейчас - это улыбаться до ушей. Если моя мать считает меня лесби и принимает такой, какая я есть, то я с удовольствием возьму это.
***
Я отпускаю маму в ее отель и беру с нее обещание утром позавтракать вместе. Она хотела бы, чтобы я показала ей город, а учитывая, насколько хорошо прошел наш ужин, я очень рада провести с ней немного времени. После этого мне нужно будет отправиться в поездку в Пуэрто-Рико.
Сейчас я расслабляюсь в постели с чашкой горячего чая. Я сфотографировала цветы Миа и хочу послать ей фотографию вместе с сообщением.
“Ты не теряла времени зря. Они великолепны!”
Мне не пришлось долго ждать ответа.
“Не хочу тратить ни секунды. Не хочу фотографию цветов, я хочу снимок с тобой”.
“Я уже посылала тебе один. С крыши в Нью-Йорке. Помнишь?”
“Я знаю. Я смотрю на него каждый день”.
Я нахожу фотографию, которую сделал официант, сняв меня вместе с мамой за ужином, и отправляю ее.
“Моя мама появилась у меня сегодня. Удивила”.
“Вы обе выглядите счастливыми. И ты потрясающе красива. Боже, как же я скучаю по тебе!”
“Послезавтра я покидаю город, но, возможно, после Нового года мы могли бы где-нибудь встретиться и поговорить”.
“Рождественская поездка?”
“Да. В Пуэрто-Рико”.
“Я не могу ждать так долго. Вот почему утром я сажусь на первый же самолет. И не пытайся остановить меня”.
Я сажусь в постели и смотрю на сообщение. А потом я улыбаюсь.
“Завтрак в десять. У меня”.
***
Мама в восторге от того, что в любую минуту Миа может появиться здесь. Она теперь знает всю историю: как мы познакомились и как занимались сексом. Как на следующее утро я ни черта не могла вспомнить, но точно знала, что мне просто необходимо увидеть ее еще раз. Насколько запутано и сложно все это было. Я ничего не утаила. Если она серьезно настроена принять меня, она выслушает все и не осудит. И к большому моему удивлению, она не осудила.
- Я несчастна без нее, мама. Я никогда в своей жизни столько не плакала.
- Вы обе сдались слишком легко. Вы позволили другим людям управлять своей судьбой. Это не похоже на мою дочь. Она живет своей жизнью и на своих собственных условиях. Всегда так жила.
- Это твой способ подбодрить меня? - говорю я с улыбкой, бросая шоколадную стружку в блинное тесто. Когда мы были маленькими, мама пекла нам блины-улыбки с шоколадной стружкой. Мне смешно, что я могу вспомнить то, что мне когда-то нравилось. Как будто густой туман обиды был снят, и вернулись хорошие воспоминания.
Она подталкивает меня в сторону и поворачивает к себе лицом.
- Думай не только о сегодняшнем дне и завтрашнем. Подумай, где и с кем ты хочешь оказаться в следующем году и через пять лет. Если ты видишь себя рядом с ней… счастливой… удовлетворенной… семейной… тогда прими на себя ответственность. Настоящую. Тогда все будет правильно, а тот, кто скажет, что вам следует подождать еще некоторое время, сам никогда не знал такой любви.
- У тебя была такая любовь с папой?
Она останавливается и вытирает руки о кухонное полотенце, затем поворачивается ко мне и обхватывает руками мои щеки.
- Мы узнали, что любим друг друга в ту же минуту, как посмотрели в глаза. Из-за моего отца мы вынуждены были ждать шесть месяцев, пока сможем пожениться, и это была чистая агония. Ты была зачата на пятом месяце этого долгого ожидания, но если ты кому-нибудь расскажешь… особенно своей сестре… я…