- Как ты думаешь … “Боже, как же это сложно!” Я не хочу, чтобы она сказала “нет”, но мне обязательно нужно встретиться с ней, если я хочу когда-нибудь понять, почему она так странно действует на меня.
- Мне понравились сообщения и фотографии, которые ты посылала, - она прервала мою неудачную попытку найти правильный способ пригласить ее на свидание.
- Правда? - это удивляет меня, потому что она ни разу не ответила до сегодняшнего вечера. - Следующим посланием должен был стать снимок моей обнаженной груди.
- Черт! - она рассмеялась. - Что мне надо сделать, чтобы получить его?
- Эй, я была в отчаянии! Ты не ответила ни на одно сообщение!
Она откашливается, прочищая горло.
- Я собираюсь положить трубку и притвориться, что этого разговора никогда не было, поэтому ты можешь отправить мне тот снимок.
- Нет. Пожалуйста, не делай этого. Я с радостью пошлю тебе еще одно селфи. Просто… не бросай меня, ладно? - знаю, что в моем голосе звучит отчаяние, но мне плевать. Отчаяние - именно это я сейчас и чувствую. Я не могу потерять ее снова.
- Ладно, - она на мгновение замолкает. - Я не буду вешать трубку.
- Спасибо, - выдыхаю я.
- Как бы то ни было, - продолжила она. - Я была слишком занята медицинской школой, чтобы путешествовать. Мне было приятно увидеть те места, по которым ты ходила. И особенно понравилось та фотография…
- Позволь мне отвезти тебя туда, - прерываю я. - Куда пожелаешь. Просто… позволь мне… я не знаю… начать все сначала.
Опять наступила долгая тишина. Я жду и жду, я почти готова ее умолять, но вдруг слышу ее покашливание. - Я свободна в эти выходные.
Я практически спрыгиваю с дивана.
- В пятницу я собираюсь в Испанию. У тебя есть паспорт? Где ты живешь? Я возьму тебя с собой.
- Да, у меня есть паспорт. Прямо сейчас я работаю в научно-исследовательском центре в Атланте… и нет, я не смогу поехать с тобой в Испанию.
Ладно, Испания, возможно, это слишком. Кофе где-нибудь рядом с ее домом будет более уместным. - Что ты исследуешь?
- Рак. Он отобрал у меня самого любимого человека в мире. Мою бабушку.
- У меня тоже. Мой папа умер от рака, когда мне было четырнадцать.
- Мне очень жаль. Это, должно быть, было очень тяжело для тебя.
Я несколько удивлена, что она не знает об этом, поскольку я, видимо, в ту ночь не полностью обнажила перед ней свою душу.
- Значит, в своем пьяном состоянии я не плакалась о потере отца, единственного своего друга в семье?
- Нет. Этого не было.
- Ну, я рада, так над чем ты работаешь - над лекарствами или способами лечения, чем ты там занимаешься. Кстати, спасибо тебе за это, - я не хочу думать о тех долгих месяцах, которые мы провели, наблюдая, как мой отец уходит в небытие. Он был моим героем, и я предпочитаю помнить его в расцвете сил. Он был хорошим отцом. Хорошим человеком. Но прямо сейчас я хочу говорить о чем-то другом, прежде чем стану плаксивой идиоткой. - Я отложу свою поездку в Испанию. Как насчет кофе в субботу утром?
- Сначала я должна тебе кое о чем рассказать.
- Ладно, - я надеюсь, что она не собирается вернуться к прежнему разговору, и нам не придется обсуждать грустные темы. Может быть, однажды я расскажу ей о своем отце, но не сегодня. Единственное, что я точно узнала о ней - эта девушка склонна к длинным паузам. Я терпеливо жду, пока она собирает свои мысли, и улыбаюсь, потому что о таких фактах, как ее глубокомысленность, я отчаянно хочу знать все.
- Я не сплю с кем попало, - наконец произносит она, и я вздыхаю от облегчения. Не потому, что не спит, а потому что вернулась к нашим отношениям. - И то, что произошло между нами, для меня тоже оказалось большим сюрпризом, как и для тебя. И на следующее утро я просто сказала себе: ” Это всего лишь бог осуществил мою детскую мечту”.
Мы обе смеемся.
- Но все оказалось гораздо сложнее, - продолжила она. - Я почувствовала это, когда утром после завтрака ты произнесла мое имя. И даже при том, что мы очень нервничали… эти чувства между нами… мы не должны их бояться… потому что сначала мы стали друзьями, прежде чем улеглись вместе в одну кровать. Я знаю, что ты этого не помнишь, но мы подружились. Я тоже рассказала тебе о многих вещах. О чем никогда никому не рассказывала. И если мы сможем остаться только друзьями… а секс был случайностью, потому что ты была пьяной… мне нужно, чтобы ты понимала - я согласна с этим. В той спальне я была лесбиянкой, так что я просто хочу прояснить это.
- Стало быть, я не совсем хороша в постели? - в шутку спросила я.
- Проклятье! - выдохнула она. - Нет, это не так.
Я понизила тембр голоса: - Ты тоже кончила, Миа?
Секс по телефону - не об этом я думала, когда позвонила ей, но будь я проклята, если позволю ей соскочить с этой темы. Я слышу ее вздох и ругань под нос, поэтому продолжаю свое маленькое соблазнение. - Ответь на вопрос.
- Да, - шепчет она.
Я потрясаю кулаком, поздравляя себя.
- Детская мечта - расскажи мне о ней.
- Хм… может быть, однажды расскажу.
- Не сегодня вечером?
- Не сегодня.
“Черт!”
- Ладно, просто скажи мне одну вещь. Это было так хорошо, как ты себе представляла?
Она вздыхает.
- Ладно, просто замечательно. В своей детской мечте я всегда представляла, что ты выбираешь меня вместо моего старшего брата, мы женимся, заводим двоих детей и в принципе… ты была моей Очарованной Принцессой. Не совсем это ты хотела услышать, да? - я уверена, что почти вся моя кровь разом покинула лицо. - Это из фильма, где ты вылетаешь как летучая мышь из ада.
Она сказала все это так буднично, как будто давным-давно знает меня.
- Нет… это не… Боже! - я разочарованно вздыхаю. А как хорошо все начиналась - с моего маленького соблазнения. Она смеется надо мной!
- Мне было двенадцать, Саманта… а ты была прекрасной девушкой моего брата, на которую я смотрела не отрываясь, если ты отворачивалась в сторону. Но в один прекрасный день ты посмотрела на меня и улыбнулась… я была слишком застенчивой, чтобы поговорить с тобой, но я никогда не забывала об этой улыбке и о том, что она заставила меня почувствовать. А потом мы снова встретились в баре в Чикаго. Я больше не была застенчивой, чтобы поговорить с тобой, но могу заверить, что те взрослые вещи, которыми мы занимались в ту ночь, их даже близко не было в моих мыслях, когда мне было двенадцать.
Мы несколько мгновений слушаем дыхание друг друга. Мне жаль, что, когда мы были молоды, я не подарила ей что-то большее, чем улыбка. Хотелось бы мне поговорить с маленькой двенадцатилетней Миа. Я уверена, что со своим мышлением и остроумием она бы разобралась во мне даже в том возрасте.
- Это моя вина, что ты ничего не помнишь, - вдруг спокойно заявила она. - Мы так весело разговаривали, и мне не хотелось, чтобы эта ночь заканчивалась. Именно я заказывала напитки.
- А что случилось потом? - я ложусь на кровать и надеюсь, что смогу проговорить с ней всю ночь.
- Когда бар закрылся, я пригласила тебя в свою комнату. Бесстыжая, я знаю.
- И я приняла твое приглашение?
- Приняла. Боже, ты сделала это! А я…
Я переворачиваюсь на живот. У меня такое чувство, что этот разговор очень скоро станет интимным.
- Скажи мне.
- Я спросила, могу ли поцеловать тебя… потому что твои губы… они были… а я тоже много выпила, и меня совершенно не волновало, что ты была натуралкой. Я просто хотела знать, каково это - поцеловать тебя.
Я закрываю глаза рукой и качаю головой.
- Это так несправедливо! - я ненавижу, что ничего не могу вспомнить.
- Ты была невероятной, - говорит она. - Удивительной. Незабываемой.
Бабочки.
- Ты тоже была незабываемой. Мой мозг, может быть, и не помнит ничего, но моя… - “душа? Киска? Сердце?” - Что-то внутри меня… помнит.