***
Умирать, видя закат, прекрасно, если уж так сложились обстоятельства. Умирать, подавившись конфеткой, наверное, страшно. Ты ещё жив, но уже не можешь дышать. Ты видишь, как вокруг тебя столпились люди, а твоя мать стоит на коленях и слёзно просит тебя жить. Тебе хотелось бы её успокоить, но ты не можешь.
Жаль, что Скорая в этот век работает так медленно.
Набережная зона — любимое место Двадцать Девятой. Здесь тихо, спокойно. Даже и не припомню, чтобы здесь кто-то умирал. Это в первый раз.
Не знаю, что заставило меня здесь появиться, но я здесь. Стою в паре метров от места происшествия и смотрю на уже ватное тельце маленькой девочки лет шести в красном платьице. Она уже не дышит, а помочь ей никто не может.
У Двадцать Девятой новое задание. Она тоже здесь, но с другой стороны.
В груди что-то предательски колет. Я прикладываю ладонь. Сердце? Что вы. У меня его нет. Но болит-то похоже.
Двадцать Девятая терпелива. Я вижу, как она покусывает губы и ждёт своего момента, когда Душа отсоединится. Её нельзя оставлять одну. В противном случае Душу придётся искать ещё долгое время.
Когда наступает момент, я борюсь с желанием развернуться и уйти.
Душа девочки в панике озирается по сторонам, а её лицо выглядит так, будто она готова разреветься. За неё плачет Двадцать Девятая. По бледным щекам катятся слёзы, но она продолжает что-то говорить девочке. Я прищуриваюсь и читаю по губам.
«Всё хорошо. Не бойся. Всё хорошо».
Всё хорошо.
Какая же двуличная фраза. Всё хорошо: ты мёртв, но больше не будет глупых людских проблем, печалей, разочарований. Не будет боли. Будет только лёгкость и свет впереди. У этой девочки — уж точно. Вряд ли ей придётся от чего-то очищаться.
Всё хорошо.
Двадцать Девятая берёт девочку за руку.
В груди начинает болеть сильнее. Я стискиваю зубы и поворачиваюсь, тут же сталкиваясь нос к носу со Сто Вторым. Был бы я жив, то сейчас непременно бы сдох. К парню в чёрном балахоне и с косой в руках я никогда не привыкну. Он смотрит на меня пристально, но ничего не говорит. Я выдерживаю его тяжёлый взгляд, и он, оценив мои старания, переключает внимание на Двадцать Девятую.
— Чувствуешь? — монотонно спрашивает он.
— Что? — глупо переспрашиваю я.
— Боль. Вот тут, — Сто Второй указывает на то место, где у живых расположено сердце.
— Как? — только и недоумеваю я.
Сто Второй качает головой и как-то растерянно пожимает плечами.
— Я не знаю.