Поэтому я перестал слушать, что говорит Ганга, и просто сказал:
— Помолчи.
Она споткнулась на полуслове и, не договорив, замолчала.
— Ты забыла обычаи степи, Ганга. Я не ребенок, чтобы сидеть у твоей юбки. Никаких баб я не спасал и не привез. Я делал мужскую работу. Скоро я буду с вами. Ждите, — и отключил связь.
Видимо, я говорил вслух, потому что на меня удивленно смотрели трое моих товарищей.
— Ты с кем сейчас, Изя, разговаривал? — спросил молчун Адвокат. Я посмотрел на здоровяка и понял, что даже не знаю его имени. Мы столько времени провели вместе. Столько пережили, а я даже не спросил, как его зовут.
— Тебя как зовут? — хмуро спросил я. Тот вытаращился на меня, как на ненормального.
— Изя, ты чего? Я Адвокат.
— Я это знаю, но хочу знать и твое настоящее имя.
— Морган, — удивленно произнес громила. — А зачем? Я привык к Адвокату.
— Послушайте меня. Вы в новом мире. Здесь нет эров и дэров, но есть сословное деление. В этом мире я граф. Мое имя Ирридар тан Аббаи Тох Рангор.
— Ого! — изумился Жюль. — Так вы, милорд, представляете несколько родов!
Я посмотрел на Жюля — вот что значит аристократ, сразу уловил самое главное.
— Да, Жюль. Я предоставляю три благородных рода разных народов: человеческий, орочий и почти эльфарский. Моя невеста — принцесса орочьего народа.
Адвокат глянул на сидевшего напротив орка и промямлил:
— Сочувствую, Изя… то есть господин… э-э-э… — Он посмотрел на Жюля, ища помощи, и тот подсказал:
— Милорд.
— Э-э-э… сочувствую, милорд.
Я недоуменно проследил за его взглядом, понял, о чем он подумал, и не смог сдержаться, расхохотался.
— Ты думаешь, Морган, что она такая же страшная и клыкастая, как эти орки?
Морган покраснел и опустил глаза.
— Ну… — промычал он, и я не стал ждать его оправданий.
— Нет, Морган. Она красавица, сам увидишь. Хотя очень дикая. Она может запросто зарезать или пристрелить из лука. Когда мы только познакомились, она хотела меня убить. Но это другая история, и, как будет время, может быть, я ее расскажу. Сейчас запомните. Я аристократ. Граф. То есть особа высокого звания. У меня есть свой надел и подданные. За непочтительное отношение к дворянскому сословию тут рубят голову. Поэтому запоминайте. Ты, Жюль, как аристократ, будешь таном — благородным человеком и войдешь в мой род. Станешь моим компаньоном. Объяснять надо, что это значит?
— Нет, милорд, — склонил голову Жюль Бергат. — Спасибо за доверие.
— Ты, Морган, будешь реном — человеком простого звания. Ты станешь телохранителем и оруженосцем тана. И будешь ему служить верой и правдой.
Морган поглазел на Жюля и ответил:
— Да, милорд.
— Ты, Генри, будешь подданным княжества Новороссийского и вернешься в свой мир. Это пока все. А теперь ешьте.
Они ели и молчали. Я обдумывал первоочередные дела. В голове царил сумбур, я не знал, за что хвататься. Куча дел, и все — первоочередные. Сначала надо отправить на базу Генри, пусть побудет в своей знакомой среде. Потом надо поменять ему нейросеть и придумать легенду. Мне очень нужен был независимый источник информации о делах в княжестве, и, кроме того, я хотел наделить его чрезвычайными полномочиями. Генри был единственным человеком в свободном мире, который меня никогда не предаст.
Потом надо связаться с Демоном и сообщить ему, что я жив, хотя побывал в плену на корабле. Демон очень осторожен и может мне не поверить. Я бы тоже так сделал. Но это уже не мои проблемы, пусть думает что хочет. Значит, на время он будет меня сторониться. Хорошо, одной проблемой меньше.
Затем нужно Жюля и Моргана перевезти в замок. Нет, сначала надо на корабль, дать им поведенческую установку. Так и сделаю. Пока их троих отправлю на базу. И сразу к своим. Нужно заканчивать дела у снежных эльфаров. Заканчивать. Я скривился. Я даже не приступал к ним. Что еще? Вот. Надо наведаться на гору. Посмотреть, что там делают эти бездельники. Потом, скоро война моих последователей и последователей Рока. Статуя почему-то отделила орков от Рока и отдала степь мне вместе «с ярлыком на княжение». Теперь я типа хранитель первородных. Ну зачем мне в голову пришла бредовая мысль оживить орочий фольклор? Я всегда знал по опыту службы в армии, что инициатива наказуема. О-хо-хо! Как там было? Грехи мои тяжкие? Я уловил на себе косые взгляды моих товарищей и, пытаясь приободрить их, улыбнулся. Хотя мысли мои были далеки от радости.