ТЕРЕЗА. Но вчера вечером мой парень мне говорил, что сегодня приведет его.
МАРИЯ РОЗАРИЯ. Он уехал, поверь мне, он уехал. А сегодня или завтра уедут и ваши.
ТЕРЕЗА. Пусть уезжают, нам-то что.
МАРИЯ РОЗАРИЯ (долго глядит ей в глаза, намекая на случившееся). «Нам-то что»?
ТЕРЕЗА (вспомнив, что и она в таком же положении, растерянно). Да…
Обе девушки некоторое время молчат, они понимают друг друга.
МАРГЕРИТА (сварливо). А мне мой не нравится: он коротышка.
ТЕРЕЗА (вспыльчиво). Дуреха, ничего ты не понимаешь! (Марии Розарии.) Тут такие неприятности, а она — длинный, коротышка…
Идут к выходу.
Входят Амалия иАделаида.
АМАЛИЯ (девушкам). Возвращайтесь пораньше…
ДЕВУШКИ. Ну ладно. (Уходят, болтая между собой.)
АДЕЛАИДА (о Ритучче). Уснула. Мне кажется, жар тоже уже спал.
АМАЛИЯ. Детей без болезней не вырастишь.
АДЕЛАИДА. Если еще за чем понадоблюсь, не стесняйтесь.
АМАЛИЯ. Сделайте одолжение, пришейте эту пуговицу к рубашке Амедео… (Показывает рубашку и пуговицу, которую она взяла в коробке на столе.) Иголка и нитки там, на тумбочке.
АДЕЛАИДА. Да это я быстро, быстро… (Берется за дело, присев у стола.)
Поп входит, пропуская в дверь виноторговца с бочонком на плече.
ПОП. Входи, дорогой Гариба. (В руках у него резиновый шланг для перекачки вина. Он уже свой в доме. Проходит в правую дверь.) Донн'Ама, синьорино Красавчик просил сказать вам, что это (имеет в виду вино) — выдержанное «Грань — яно».
АМАЛИЯ (в правую дверь, виноторговцу). Бутылки все перемыты.
ПОП (развязывая и развертывая сверток в мешковине, который он принес с собой). Шесть белых булок… Мука союзников… но испечены по — нашему в пекарне Маталена в Фраттамад — жоре… (Раскладывает хлеб па мраморной доске.) Сигареты прислала вам Терезина из Фурчеллы… (Показывает сверток с американскими сигаретами.) И эту вот записку— (Достает из кармана сложенный в несколько раз листок из тетрадки.) Она посылает вам. (Отдает записку и идет, чтобы положить сверток с сигаретами в ящик комода.)
АМАЛИЯ (вертит записку в руках, ясно, что не умеет читать. Объясняет все плохим освещением). Я плохо вижу… Донн' Адела, посмотрите, что тут она пишет…
АДЕЛАИДА (берет записку из рук Амалии). Дайте-ка сюда. (Готовится читать, но и ей это не удается.)
ПОП. Донн'Ама, ваш сын достал на ужин двух козлят, впору хоть к столу королю… Я имею в виду прежних королей, а не теперешнего… Я уже отнес козлят зажарить и сегодня вечером, в половине восьмого, пойду заберу их и принесу сюда вместе с пармезаном и с полной сковородкой сладкого перца.
АМАЛИЯ (заметив, что Аделаида не может прочесть). Донн'Адела, если не умеете читать, не будем терять времени.
АДЕЛАИДА. Нет, знаете, в чем дело? Я этим вот глазом (показывает на правый глаз) не очень хорошо вижу. К тому же записка написана карандашом…
ПОП. Ну, я пойду помогу им налить вино. (Уходит в правую дверь.)
АДЕЛАИДА (наконец разобрала текст и медленно, по слогам, читает). «Дорогая дойна Амалия, примите… (Останавливается в сомнении. Потом продолжает.) Ага… примите это в смысле получите… примите сигареты, что принес английский сержант. Однако английский сержант запросил надбавку по десять лир за пачку. Я сказала: „Но как же, ведь ты англичанин…“ А он мне ответил: „Пусть буду англичанин, коли хочешь, но если тебе подходит цена, ладно, а нет — я пойду к другому итальянскому торговцу“…».
АМАЛИЯ. Заучили песню.
АДЕЛАИДА (продолжая читать). «Не нужно было их брать? Так, как я поступаю, поступайте и вы, чтобы не причинять этим убытка друг другу. Пусть люди посидят три дня без курева. В четверг с божьей помощью все вместе возобновим продажу по повышенной цене, по сто шестьдесят лир. Привет. И сообщите мне о ценах на одеяла и шерстяные свитера, потому что с наступлением холодов цены повысятся. Советую также запасти на зиму консервированный томат». (Возвращает записку Амалии).