Дженнаро следит за ней взглядом. С улицы входит Риккардо.
РИККАРДО (он в темном плаще, из-под которого видна ночная пижама. Участливо). Разрешите? Добрый вечер. (К Дженнаро.) Мне сказали, что вам нужно лекарство для вашей девочки. Мне кажется, что оно у меня есть. (Показывает маленькую коробочку.) Это?
ДЖЕННАРО (взволнованно). Садитесь, пожалуйста. (Встает и говорит в дверь слева.) Доктор, подите сюда на минутку.
ДОКТОР (за сценой). Сейчас. (Входит.) Что такое?
ДЖЕННАРО. Этот синьор живет тут рядом с нами. Он говорит, что у него есть лекарство, которое вы спрашивали. Посмотрите, оно ли.
ДОКТОР (к Риккардо). Покажите. (Осматривая коробочку.) Оно самое. Именно оно.
РИККАРДО. Оно у меня случайно осталось. Шесть месяцев назад у меня заболела дочка такой же болезнью.
ДОКТОР. Нам просто повезло. Давайте лекарство.
РИККАРДО (отказываясь передать коробочку). Нет, я хотел бы передать его синьоре Амалии.
ДЖЕННАРО (нерешительно переглянувшись с доктором). Амалия! Иди-ка на минутку сюда. Бухгалтер желает видеть тебя.
Амалия входит, за ней — Поп, который останавливается и вопросительно смотрит на собравшихся. Пауза.
РИККАРДО (Амалии, бесстрастно, без тени злорадства или мести в голосе). Донна Амалия, лекарство, которое доктор прописал вашей дочке, у меня есть. (Показывает.) Вот оно.
АМАЛИЯ (поражена, но не сдается). Сколько хотите?
РИККАРДО (сочувственно, без злобы). Что вы мне желаете возвратить?
Амалия выжидающе смотрит на него.
Все, что у меня было, теперь принадлежит вам. Вы все у меня отняли… недвижимость, вещи моей жены, белье… семейные ценности…
Амалия опускает голову.
За тысячи лир я вымаливал у вас немного риса для моих детей… Теперь речь идет о вашей дочери…
АМАЛИЯ (как бы призывая его к гуманности, почти тоном упрека). Но это же лекарство…
Дженнаро медленно идет в глубь сиены и поворачивается к ним спиной, словно стараясь спрятаться от них. Доктор следит за диалогом, переводя взгляд то на Амалию, то на Риккардо. Поп безучастен: он ищет что-то в карманах жилета и брюк, стараясь показать, что чем-то занят.
РИККАРДО. Согласен. И вы правильно говорите, без лекарства иногда умирают. А без еды, по — вашему, донна Амалия, живут?
Амалия неподвижна, не осмеливается что-либо сказать.
Если бы я не снял с себя последнюю рубашку, мои дети разве не умерли бы с голоду? Как видите, рано или поздно каждому приходится стучаться в дверь к соседу. Да, я знаю, в этот момент вы дадите мне все, что я пожелаю… Донна Амалия, если бы я хотел потешиться и посмотреть, как вы бегаете по всему Неаполю, как это делал я, чтобы найти немного манной крупы, когда у меня заболел малыш…
Амалия вздрагивает.
Если бы я вам сказал: «Побегайте, донна Амалия, походите-ка из подъезда в подъезд, из дома в дом…» Но я этого не сделаю! Мне хотелось только заставить вас понять, что бывают случаи, когда мы должны протянуть друг другу руку… (Подавая коробочку доктору.) Вот вам, доктор. И будем надеяться, что донна Амалия поняла. Желаю девочке выздоровления. Доброй ночи. (Уходит.)
Амалия сразу же решительным жестом заставляет доктора пойти в комнату, где лежит больная.
Поп (слегка почесывая затылок). Вот это да!
ДЖЕННАРО (явно растроган, так что не может удержаться. Пытается говорить о другом). А ты? Ты не занимался спекуляцией? Сколько миллионов у тебя?
ПОП. Ого… Э — э… Откуда у меня миллионы! (Вспоминая только что разыгравшуюся сцену и словно доказывая самому себе свою добропорядочность.) Я, когда съем помидор с хлебом, чувствую себя королем! Да, я кое-что пытался сделать, кое — какое дельце, но пришлось отказаться… (С чувством неверия в себя и в свое счастье.) Однажды я и Паскуалино — маляр купили пятьдесят кило сушеного инжира. Говорим: «Подождем немного: когда цены поднимутся, продадим его…» Дон Дженнаро, дорогой мой, он у нас весь зачервивел. Промыли его, выставили просохнуть — половину съели мыши, а остальное сгнило. Конечно, можно было бы найти дело… Но к чему мне это? В особенности сейчас. Жена моя погибла от бомбежки… Дон Дженнаро, это было страшно… (Вспоминая ужасную сцену.) Были мы в убежище, стояли, вот как сейчас мы с вами. На улице бомбы падали, а мы ссорились. «Да замолчи ты, говорю, люди слышат!» А она… (подчеркивая неудержимое красноречие жены) тра — та — та… тра — та — та. Вдруг в тот самый момент падает стена с той стороны, где стояла она… Один миг, дон Дженнаро. Жена только успела сказать: «Вот выйду отсюда, поговорим!» Но, к счастью, умерла сразу, даже ничуть не мучилась. Хорошая смерть,