— Возможно, — уклончиво ответила Лена и быстро скрылась в квартире, захлопнув за собой дверь.
Прижавшись к двери, она услышала, как стихли шаги спускавшегося по лестнице Вайса, и только тогда смогла расслабиться. Повесив пальто на вешалку, Лена прошла в гостиную и устало опустилась на диван.
Она и сама не знала, является ли Вайс агентом или нет. Ее смущало его поведение. Почему он так удивился, увидев ее? Если он тогда был на том платформе, то точно видел не только ее, но и того, кто ее спас. Значит, он точно знал, что она жива, но скрывается эти дни где-то. Можно допустить, что он не узнал Андрея, но… ведь не зря он оказался на той платформе в то же самое время. Лукас следил за ней. Вот только зачем? Если он все-таки иностранный агент, то знал о смерти Андрея. Или же нет? Может, он думал, что она по неосторожности приведет его к скрывающему Андрею? Или же… Возможно, он думал, что она приведет его к Валленбергу. Если он тот, кто подстроил так и не состоявшуюся смерть Андрея, то должен был знать, что тот работал с Валленбергом. Вот только он не учел, что сама Лена не работала с ним и была лишь… как прикрытие.
Лена спрятала лицо в ладонях. Слишком много мыслей и так мало фактов, из которых можно было бы сложить цельную картинку…
Вспомнив кое-что, она резко встала с дивана и поспешила в спальню, где она оставила чемоданы. Ей срочно надо было проверить кое-что…
Раскрыв первый чемодан, девушка сразу же отметила, что вещи сложены точно так же, как она их и оставила. Разве что рубашка… нет, ей просто кажется, что рубашка немного помята. Просто кажется. Это из-за нервов…
В первом все было так, как она и оставила; вещи лежали точно так, как и были, когда она закрывала крышку чемодана позавчера. Это просто глупые мысли… Но чтобы избавиться от них, она решила на всяких случай проверить и второй чемодан. Ведь второй намного важнее…
Раскрыв его, Лена даже не обратила внимания на то, как лежали вещи, и сразу же полезла на дно, где оставила записки. Выудив их с самого дна, она быстро проверила их — край одной из них был слегка примят. Но Лена все равно никак не могла успокоиться — что-то было не так. Вещи лежат так, как она их и оставила, записки тоже на месте…
Наконец она поняла.
Записки она положила сверху вещей, так что те никак не могли попасть на дно чемодана сквозь плотную стопку вещей.
Вот теперь Лена по-настоящему испугалась. Она ведь знала, что это не Андрей их переложил — он не появлялся здесь с того самого вечера. Так что, оставался лишь один человек, который обещал навестить ее вечером.
Разорвав записки и ссыпав мелкие бумажные клочки в железную пепельницу Андрея, девушка подожгла их. Смотря на медленно сжирающий бумагу огонь, она понимала, что это дело становится намного серьезнее и опаснее. Теперь-то она точно убедилась в том, что Лукас Вайс — иностранный агент.
Вымыв уже пустую пепельницу, она хотела было сразу же сообщить обо всем Андрею, но поняла, что это может быть опасно — Вайс наверняка теперь следит за ней. А так она может выдать Андрея, чего делать теперь нельзя…
Разложив свои вещи по шкафам, Лена решила немного отдохнуть, успокоиться и, выпив горячего кофе, обдумать все. Так она и сделала.
Сев с чашкой крепкого напитка в кресло, она попыталась сосредоточиться на мыслях, собрав их в одну кучу.
«Итак, — думала она, — Лукас агент. Значит, он знает о том, кем я являюсь, раз лазил в чемодан и переложил записку. Но он не знает, кто я на самом деле — ведь я нигде не писала ни фамилий, ни адреса, одно лишь имя Павлова. Оно ему ничего не даст — в Советском Союзе десятки тысяч Владимиров Сергеевичей, так что найти нужного у него вряд ли получится. Вот только знает ли он о том, что я тут делаю? Точнее, мы с Андреем? И… знает ли он об Андрее? Ведь не зря же он расспрашивал меня о нем. Но ведь, в основном, он говорил о том, какой из него плохой муж, но редко затрагивал тему его работы. Знал ли он, что Андрей работает с Валленбергом? Если да, то понятно, кто стоит за тем инцидентом в опере. А если это был не он? Тогда — кто? Все так запутано… А вдруг он вовсе и не агент? В квартиру мог проникнуть кто угодно, а Вайс это заметить (или даже услышать — здесь ведь хорошая слышимость), поэтому он был напуган, увидев меня утром. Тогда, он простой человек, который просто влюбился в меня и потому так тщательно расспрашивал меня об Андрее. В общем, еще слишком рано делать выводы — я не могу опираться лишь на свои догадки. Он может быть кем угодно, так что я буду внимательно следить за ним. Мне сказали втереться к нему в доверие — я это и сделаю. Тогда все и решу».