Говорить Андрею о беременности было страшно. Ведь Лена знала, что он сразу же отошлёт ее назад, найдёт способ и отошлёт назад, в Советы. Он не станет так рисковать ни ею, ни уж тем более ребенком. Но разве может она сейчас его бросить, оставить здесь одного разбираться со всем? Пусть у него есть Киршнер, но ведь не он следит за Вайсом. Пусть у неё и такая незначительная роль во всем этом нелегком деле, но все же это хоть какая-то помощь для него. А какой толк от неё будет, если она будет сидеть где-то под Москвой или Ростовом, вдали от него?
Да и пугала мысль о том, что Андрей может неправильно ее понять… Ведь у неё был приказ сблизиться с Лукасом, так что бог знает, что он может себе напридумывать. Да, по срокам не будет сходиться, но разве докажешь это ревнивому мужу, который почти перестал с ней видеться и которого заменил навязчивый сосед? Конечно же, Лена не хотела верить, что Андрей может подумать такое, но все равно возможность существования такой реакции была, что сильно тревожило ее. Поэтому Лена старалась заставить себя верить в лучшее.
Уже четвертую встречу с Андреем Лена специально надевала юбки с более высокой талией, чтобы хоть как-то прикрыть заметно выпирающий живот. К счастью, ей благоволила погода — уже медленно наступала зима, приближалось Рождество, так что девушка куталась в пальто, надеясь, что Андрей ничего не заметит под плотной тканью. Если она просто собиралась на улицу, то тоже старательно прятала живот за одеждой — на случай, если муж будет незаметно следить за ней. Она понимала, что не сможет долго скрывать это от него, но пыталась максимально оттянуть момент, когда он все узнает. Конечно же, ей очень хотелось рассказать ему, обрадовать, но она знала, что на следующий или даже в тот же день он отошлет ее назад. А расставаться с ним ей никак не хотелось.
Лену пугала неизвестность. Что будет дальше? Сколько она еще сможет прятать живот от мужа? Что она будет делать без него в Советах, когда он узнает обо всем и вышлет ее назад? Как она будет рожать, если до сих пор не показывалась врачу? Как ей воспитывать ребенка? Множество вопросов, на которые у нее не было ответов, волновали ее, терзая днем и ночью, но Лена старалась жить так, как сейчас получается, не загадывая многого на будущее.
Лена усмехнулась про себя, подумав о том, как круто изменилась ее жизнь за этот год. Сначала работа у Нойманна, потом допросы, потом знакомство со штандартенфюрером Шнайдером, которого она так и не проверила паролем, потом преследование Эрдманом, потом неожиданная встреча со штандартенфюрером в Швейцарии… Она ведь тогда действительно думала, что потеряла Шнайдера навсегда. И как нелегко ей далось это решение! Зато судьба сполна ее отблагодарила, усадив Томаса за стол к Павлову. Такая история легко потянет на какой-нибудь шпионский романчик с хорошим концом. Вот только для неё, Лены, это был ещё вовсе не конец, а лишь начало новой главы ее жизни. Ведь ни в каких книгах не говорят о том, что делать русской шпионке в Будапеште будучи в положении, пока ее муж находится на задании, а за ними следит иностранный агент, живущий в соседней квартире?
В последнее время девушка стала ловить себя на мысли, что хочет обыкновенной спокойной жизни, которая была у всех. Появление ребёнка лишь сильнее распаляло это желание. Но она понимала, что они не те, кто могут бросить все и зажить спокойно где-то в Подмосковье, растя своего ребенка. Они сами избрали себе этот путь, так что должны идти до конца, чего бы им это не стоило.
Вдохнув пропахший еловой смолой и свечным парафином воздух, Лена открыла глаза и побыстрее сложила руки в молитвенном жесте. С тех пор, как Андрей сказал, что они могут встречаться раз в неделю в этом костеле для обмена информацией, Лене нравилось приходить сюда даже просто так, для себя. Здесь ей было спокойно. Здесь как будто не существовало ни Валленбергов, ни иностранных агентов, ничего, кроме медленно горящих свечей у распятия и шаркающего пожилого пастора, который никогда не задавал ей лишних вопросов.
Скамья прогнулась под чьим-то весом, и Лена краем глаза заметила присевшего рядом с ней Андрея, который последовал ее примеру и тоже сложил руки.