После того, как мы уже немного глубже познакомились с городом, пришло время увидеть его с другого ракурса - со смотровой площадки Дворца культуры и науки, откуда открывается лучшая панорама города с самого высокого здания в Варшаве, подаренного Польше Советским Союзом, по замыслу самого Иосифа Сталина и напоминающего высотные сюрреалистические здания Москвы, которые нам вместе с героями ещё только предстоит увидеть. Теперь тут находятся штаб-квартиры многих фирм и публичных учреждений, кинотеатры, театры, музеи, книжные магазины, научные институты, бассейны и самый большой в Польше конференц-зал и проходят ежегодные книжные ярмарки. С момента его строительства прошло уже столько лет, но он все так же вызывает бурные эмоции - от восхищения до требования разборки этого "символа советского господства", а сами поляки эту сталинскую высотку, откровенно говоря, недолюбливают. Это, далеко не самое красивое здание, на их взгляд, уродует прекрасный центр города.
Местные жители шутят, что с этой смотровой площадки действительно открывается отличный вид, и не видно самого этого чудовища - прямо, как парижане об Эйфелевой башне.
Молодая и энергичная Варшава - это не пыльные хранилища музеев, и примером тому может служить Музей моторизации, где для любителей автомобилей собраны экспонаты с 1930 года, в коллекции которого есть даже автомобиль Элвиса Пресли, лимузин Сталина и машина Мирлин Монро, Buick 1969 года, Chrysler тридцатых годов, или старый Rolls Roys.
Во дворце Острожских находится один из самых необычных музеев не только Польши, но и всего Старого света - музей Фредерика Шопена, могила которого, кстати сказать, находится в Париже, на кладбище Пер-Лашез, что уже было известно Маргарите и её спутникам.
Шопен - самый знаменитый из польских музыкантов, тесно связанный с Варшавой. Его музей находится в здании дворца Острожских, где в молодости композитор давал свои самые первые концерты. Тут можно прикоснуться к его вещам - портретам, письмам, автографам, рукописным партитурам, пианино и посмертной маске композитора, здесь же проходят концерты с исполнением его произведений.
Но самое интересное, как это все оформлено! Музей просто ультрасовременный - здесь масса мультимедийных экспозиций, везде сенсорные экраны, проходят концерты "живой" музыки.
Детям особенно пришлась по душе, так называемая, комната с капсулами, где на большом экране можно посмотреть интерьеры девятнадцатого века, послушать музыку великого композитора и даже ощутить запах его любимых фиалок.
Пальцы Евангелины, словно порхали над черно-белыми клавишами старого, видавшего виды, инструмента - и друзья зачарованно притихли, слушая, льющиеся в пространство, пленительные звуки "Вальса Дождя", и сердце замирало в груди, перестраиваясь на ритм этой мелодии.
Дети, и сопровождающие их лица с успехом оценили книжный магазин и миленький ресторанчик в Центре Современного Искусства, с восторгом и воодушевлением приняли участие в лепке глиняных горшков в Археологическом музее, а восторгу детей не было предела, когда им разрешили забрать сотворенные своими руками поделки с собой - пусть даже это были самые маленькие и самые простенькие горшочки, зато сделанные собственноручно маленькими детскими пальчиками, заинтересованно изучали коллекцию доспехов и облачений в Музее Польской Армии и экспонаты Этнографического музея, а в Музее Конного спорта, издавна пользовавшегося уважением польской шляхты, смотрели кареты, ружья и прочие трофеи, переносящие наших героев во времена уланов и широких степей, а пополнить копилку знаний мировой литературы они смогли в Музее Литературы имени Адама Мицкевича, так же значимого для поляков, как Пушкин - для россиян или Шевченко - для украинцев, а девушки с неподдельным и бесхитростным восторгом в глазах задерживались у костюмов, мебели и предметов посуды различных стран и эпох в Национальном музее.
И вот он - Музей Независимости в бывшем дворце Радзивилловских, главная цель путешествия. С года первого раздела Польши, её история - это непрекращающаяся освободительная борьба, зачастую проигрываемая ввиду неравенства сил, а последствием восстаний нередко становились ужесточения существующих порядков, и уменьшение прав польского самоуправления.
И снова возвращение к содержанию страниц дневника...
До чего же должен был дойти произвол фашистских оккупантов, что в августе 1942 года выпустила свой знаменитый манифест Зофья Коссак-Щуцкая - польская писательница, журналистка, участница польского Сопротивления, одна из основательниц Совета помощи евреям :
"В варшавском гетто, за стеной, отрезающей его от мира, несколько сотен тысяч обречённых ожидают своей смерти. Для них нет надежды на спасение, нет ниоткуда помощи...
Число убитых евреев перевалило за миллион, и эта цифра увеличивается с каждым днём. Погибают все. Богачи и бедняки, старики и женщины, мужчины и молодёжь, грудные дети... Все они провинились тем, что родились в еврейской нации, приговорённой Гитлером к уничтожению.
Мир смотрит на это преступление, которое страшнее всего того, что видела история, и молчит. Резня миллионов беззащитных людей совершается среди всеобщего враждебного молчания. Молчат палачи, не похваляются тем, что делают. Не поднимают свои голоса ни Англия, ни Америка, молчит даже влиятельное международное еврейство, так некогда чуткое к каждой обиде в отношении своих. Молчат и поляки. Польские политические друзья евреев ограничиваются журналистскими заметками, польские противники евреев проявляют отсутствие интереса к чужому для них делу. Погибающие евреи окружены одними умывающими руки Пилатами.
Нельзя долее терпеть это молчание. Какими бы ни были его мотивы - оно бесчестно. Нельзя оставаться пассивным при виде преступления. Тот, кто молчит перед лицом убийства - становится пособником убийцы. Кто не осуждает - тот дозволяет.
Поэтому поднимаем свой голос мы, католики-поляки. Наши чувства в отношении евреев не претерпели изменений. Мы не перестаём считать их политическими, экономическими и идейными врагами Польши. Более того, мы отдаём себе отчёт в том, что они ненавидят нас больше, чем немцев, что делают нас ответственными за свою беду. Почему, на каком основании - это остаётся тайной еврейской души, тем не менее, это непрестанно подтверждаемый факт. Осознание этих чувств, однако не освобождает нас от обязанности осуждения преступления.
Мы не хотим быть Пилатами. Мы не можем действием противостоять немецким преступлениям, мы не можем ничего сделать, никого спасти - однако мы протестуем из самой глубины сердец, охваченных состраданием, негодованием и ужасом. Этого протеста от нас требует Бог, Бог, который не дозволил убивать. Этого от нас требует христианская совесть. Каждое существо, именуемое человеком, имеет право на любовь ближнего. Кровь беззащитных взывает к Небу о мести. Кто вместе с нами не поддержит этот протест - тот не католик.