Возле нас тут же стали опускаться другие парочки.
- Что ты увидел? - спросил Миро.
- Неживую птицу. И она села на наше дерево!
С животными мы всегда умели общаться. А вот мертвецы нас пугали. С ними якшались другие народы, связь с которыми мы не поддерживали.
Наше дерево вмещало триста жилых домов. Новые семьи, пока новые ветви не окрепнут, делали временное жильё вокруг ствола, не рискуя ставить дома на самой ветке.
На самом верху располагался дом для собраний, в которых участвовали лишь главы семей.
Мы стали запрыгивать на ветви, желая наконец узнать, что случилось. Птицы умолкли, жизнь, казалось, замерла. Нехорошее предчувствие одолело нас всех. Лишь кое-где был слышен плач дитятка.
Мы все разбрелись по своим домам.
- Мамочка, что случилось? - начала я с порога.
- Вью, садись ужинать. Отец скоро пожалует и всё поведает.
- Мы видели мёртвую птицу... - помыв руки, я села за стол.
- Прилетело с далёкого края к нам племя изобретателей. Ведут переговоры, - пояснила матушка.
- Что за переговоры?
- Люди гибнут. Да и у нас несколько человек пропало.
Я опустила очи долу. И правда, месяц тому назад одна из девиц пропала, а ещё раньше двое детей, лет по семь им было.
- Хочешь сказать, это не случайность? - поглядела на матушку, желая получить ответ. Ведь тел так и не нашли.
- Нет. Люди пропадают везде. Чем гадать, лучше дождёмся отца.
Младшие братья уже спали. Это я со своими гулянками припозднилась.
А потом и отправилась в свою горенку спать, так и не дождавшись батюшки.
Снились мне какие-то змеи, готовые меня проглотить. Я в ужасе вскочила с лежанки. И так и не смогла больше уснуть.
Долго провалявшись без дела, встала с первыми петухами да стала возиться по хозяйству.
Странно, но мама долго не вставала. Отец даже поднялся раньше неё.
- Здравствуй, батюшка! - приветствовала родителя.
- Здравствуй, доченька! - отец, казалось, постарел. Неужто что-то страшное сталось?
Спрашивать без дозволения не полагалось, вот я и мялась, решив пока накрыть на стол. Отец умылся, расчесал ставшие почти полностью седыми волосы да бороду, сел за стол.
- Садись, милая, поговорить надобно, - пригласил он меня за стол.
- А матушка, а братья?
- Матушка лишь под утро уснула, пусть поспит. А мы с тобой пока вдвоём всё обсудим.
Ох, не к добру это! Чует моё сердце неладное.
В ногах правды нет, вот я и села по левую сторону от родителя.
Он долго молчал, словно задумавшись.
- Ты ведь слыхала, небось, что к нам другое племя пожаловало, - отец поглядел на меня, будто ожидая подтверждения. А дождавшись моего кивка, продолжил: - Времена лихии наступили. Собирают они войско.
- А ворог кто?
- Твари разные.
- Батюшка, но разве Всевышний не велел нам жить в ладу со всеми, научил понимать их? - осмелилась задать вопрос я.
- Мы про них-то ничего и не ведали доселе. Их нашли изобретатели в пучине морской. Они-то и едят людей.
Я хотела возразить, ведь мы-то плаваем, ничего такого не было. Но отец не позволил перечить.
- Они попытаются договориться с ними. Толмач им надобен. Потому пока лишь за толмачом прибыли.
- И что? Кого им предложили?
Отец потрогал бороду, переживает, значит.
- Всё не просто. Они его насовсем заберут.
- Как это? - не поняла я. - Дадут ему новый дом? Перевезут всей семьёй?
- Речь о замужестве. Породняться с нами хотят они.
Ох, не понравились мне речи те.
- Только не говори, что обо мне разговор. У нас же девчат много.
Но отец положил свою руку поверх моей, словно успокоить пытается.
- Пока не знаем, кто. Сегодня выбирать будут среди незамужних девчат. Ты тоже пойдёшь.
- Но... Я же люблю Зорка, - проболталась я.
Отец переменился в лице. Потом сделал усилие и сжал кулак.
- Ты пойдёшь. Все девицы на выданьи пойдут, даже те, у кого уж свадьба назначена.
Сердце ухнуло куда-то вниз. Не время отчаиваться! Ещё не всё кончено.
- Как они выбирать-то будут? - подала я не слушающийся голос.
- Никто не знает. Оденься после завтрака, как на смотрины, не позорь отца.
Да я и не собиралась. Просто, просто... Слёзы на очи наворачиваются.
Матушка вскоре встала, как и братья. Мы все вместе позавтракали в молчании. Даже младшенькие почти не ударяли ложками по посуде, боясь, что им сделают замечание.
Оделась я просто в белую сорочку, без вышивки. Хоть отец и не велел ничего такого делать, но сорочку ведь сама шила, а что не вышила, так не поспела ещё. Не готово приданое. Ежели спросят, так и скажу.
Волосы заплела в тугую косу - они не густые у меня, так что хвалиться нечем, пусть и длинные - до колен, да рыжие. Украшения надевать не стала. Ведь жемчуг Зорк дарил, а потому не честно им хвалиться. Да и уши не проколоты у меня. А на голову просто красную ленточку надела. Кокошник хоть и был да тоже жемчугом украшен.
Отец, взглянув на меня, ругать не стал.
- Вью, не вздумай перечить, коли на тебя выбор падёт.
- Но батюшка... - попыталась отогнать обиду.
- Я тебя предупредил. Надеюсь, что Зорк отстоит своё право быть с тобой, - молвил одними устами родитель.
Тут же пришла надежда.
- А коли нет, значит, он тебя не достоин, - буркнул он себе под нос, когда я уже отвернулась.
Увидела, как за стволом скрылась фигура Зорка. Значит, отец намеренно это сказал. На душе сделалось тепло. Моя семья за меня. Значит, придётся положиться на волю Всевышнего.
Но почти все девицы были с парами. Любили, встречались, замуж собирались. Кто-то уж сговорился, свадьбу вскоре собирались гулять. Но и жертвовать собой ради племени я не готова.
Мы отправились на верхний ярус, что под небесами. Дальше начинались облака. По некоторым преданиям, там живёт Всевышний, хотя другие говорят о том, что Род повсюду, в каждом из нас, в каждой травинке, былинке, каждом существе. И мы верим, что это так.
На площадь вынесли столы и стулья. Столы ломились от всевозможных яств. Я бегло скользнула взором по сидящим за столами. Вот один гость, а вон другой. Кто-то старше, кто-то моложе. Но все бородатые мужчины. Волосы их заплетены в косы. У нас только женатые заплетают. Точнее им жёны заплетают. Выходит, все женаты? Или у них другие обычаи? Ежели такие же, как у нас, значит, жену выбирать будут кому-то другому. Вдруг подумалось, а ежели у них много жён на одного мужа? Слыхала, что в далёких землях такое бывает.
Тут же отогнала эту безумную мысль. Только этого и не хватает. О плохом нельзя думать. Оно притягивается. Род заповедал созидать и думать лишь о хорошем.
Мужчины в большинстве своём были имели довольно чистые светлые лица. Все, кроме одного. Оценить возраст последнего не представлялось возможным, просто лицо было испещрено несмываемыми рисунками, вносящих смуту в образ.
С трудом отвела от него взор, опуская его вниз. В те мгновения незнакомец вёл беседу с самым долгоживущим нашим дедом - Баженом.
Томились мы долго, словно о нас забыли вовсе. Девчата молчали, переминаясь с ноги на ногу, боясь привлечь к себе лишнее внимание. Радости в их взглядах тоже не было.
Закончив беседу, старец встал, поднимая чашу.
- Девицы, позвольте представить вам наших гостей, - начал он.
Одного звали Сокол, другого - Волна, а третьего - Орлиное Перо. Четвёртым был тот, что с рисунками на лице. Звали его Оседлавший Ветер.
- Девицы, думаю, вы знаете, зачем вас привели ваши отцы. Понимаю, вряд ли кто-то из вас хочет уйти на чужбину. Поэтому спрошу прямо: вызовется ли кто сам?
Тишина повисла вокруг. Потом Веснянка спросила:
- А жених-то кто?