Майор скучающе оглядывал мостик. Разговор этот давно перестал казаться ему полезным. К тому же, старик задавал слишком много неудобных вопросов. Не ровен час, расследование начнет, и тогда может вплыть много чего нежелательного. Пора было сворачивать со скользкой темы.
- Вы же знаете ответ. Программа позволяет сохранять жизни преданных солдат нашей Родины, безвременно павших в боях. Несовместимые с жизнью повреждения мозга, тяжёлые ранения, когда ни один протез не поможет делу... Их сознание и так нестабильно. В ваших интересах обеспечивать им содержание без лишних стрессов и следовать предписаниям, обеспечивающим полноценный отдых.
«Хорошенький отдых...» - подумал Кенси, вспомнив полигоны, а вслух процедил, уже не слишком старательно сохраняя на лице улыбку:
- Что ж, если вы такой патриот и гуманист, каким хотите казаться - учитывайте человеческий фактор, будьте любезны, а не превращайте их в бессловесных зверей!
Майор вскинул руки в примиряющем жесте и сделал вид, что пошёл на попятную. В самом деле, спорить с матерым осназовцем, пусть и немного размякшим от возраста, себе дороже.
- Я всего лишь предложил вам тему для беседы с вашим подопечным, только и всего. Вам бы не помешало напомнить ему, что здесь - военный объект, а не спортивный полигон.
- Здесь не вы отдаете приказы, - рыкнул Кенси, не терпевший фамильярностей. - Решения о повышении эффективности принимайте у себя в бюро - вам это не помешает! А с моим личным составом я, с вашего позволения, разберусь лично. Извольте соблюдать субординацию, майор!
Штабист промолчал и отвернулся к мониторам. Камеры как раз увидели полиморфов - трансформируясь ещё в космосе, они цеплялись за скобы в горловине шлюза и аккуратно вносили себя внутрь. Их работа была окончена, остальное сделают штурмовики. Наверняка эта старая развалина гружена ко всему прочему, нелегальными запчастями и оружием. Покрепче допросить команду - и сами всё расскажут, ещё и тайники сдадут.
Медленно и неохотно они разбредались к своим стойкам, сами поворачивались спинами к фиксаторам. От этого зрелища веяло необъяснимой безысходностью. Те, кто отказал беднягам в мимике, лишь сделали тоску ещё более заметной...
Кенси верил, что со временем угрюмец сто четырнадцатый всё-таки сойдется с новой командой. Ведь не дурак же, поймет. А если нет, то генерал лично подберет для него новое звено его класса, лучших из лучших, а хваленые ТИСы останутся на правах второго эшелона. Печально было самому себе признаваться, что к старости проснулась неуместная для военного сентиментальность, но... Сто четырнадцатого генерал и правда любил. За что - сам не знал. Только этот гигант ни разу не подвёл его ни в одном рейде, ни в космосе, ни на планетах. Он был проверен десятками боев, несколько раз его доставляли на борт разбитым в хлам. И пусть таких предписывалось отправлять в утиль - бригада заново собирала его, умудрялась выводить из небоеспособного зелёного спектра эмоций, и он снова летел. И высший класс показывал. Джареф Кенси мог бы без страха доверить ему и собственную жизнь.
Для такого не жалко выбить что угодно.
Только бы штабист этот не помешал, будь он неладен. Больно рожа кислая и голос елейный. Такой и мать родную продаст, если она против буквы закона пойдет или поперек карьеры встанет. Ха. Может и не пытаться ничего на этом корабле высмотреть. Не получится.
Потом, когда будет у сто четырнадцатого и выслуга, и позывной, то впору выпросить для вояки голос. Ведь находятся те, кто говорят что «их солдатикам» и модуль поставили, и даже из машины вынули, по прошествии срока реабилитации. Правда, лично генерал тех рассказчиков не видел, да и солдат с соответствующими записями не встречал,. Слишком большая для осназовца роскошь - знать в лицо личный состав другого отдела. Да и кто открыто подобное впишет? Реабилитирован посредством секретной военной программы. Будь она официальной - как выкручивались бы «наверху» с новыми телами? Ведь после печально известного инцидента, «дела о колонистах», когда одна-единственная ошибка в генокоде повлекла за собой катастрофу планетарного масштаба и громкие разбирательства в Сенате, примерно половина населения Федерации жестко протестовала против клонирования.
...Нет, не покажут тех солдатиков. Никому и никогда не покажут. Новые лица, новые имена, биографии, документы. Никто и знать не будет. Можно лишь надеяться на правдивость обещаний и истинность слухов.
Кляня себя за сентиментальность, он всё-таки пришёл в ангар ещё раз, после того, как техники закончили штатную диагностику машин.
Сто четырнадцатый всё так же грозно сверкал отполированной броней. Светокристаллы горели темно-синим, практически фиолетовым - к спокойствию примешивалась раздраженная работа мысли. Наверняка он анализировал вылет и пришёл к неутешительным для себя выводам. Незачет.
- Ты молодец, - сказал ему генерал, подойдя поближе. - Но всё-таки в следующий раз постарайся поменьше игнорировать членов своей команды. Мало ли, с кем придётся работать. А подобное может обернуться провалом, например, жизненно важной для твоей эскадрильи операции. Я подберу тебе подходящее звено, но совместные вылеты, пожалуйста, не заваливай.
Полиморф молчал.
Знал бы Кенси, где он видел все эти совместные вылеты и как относился ко всем приписанным группам. Опять придётся завоёвывать в этом «подходящем звене» старшинство. Опять находить общий язык. Опять слётываться. Всё опять и бесконечно заново... Знал бы всё это Кенси - давно сдал бы непримиримого полиморфа от себя подальше. А ведь видно, что добра хочет, наивный. Такому и угодить иногда хочется. Из жалости.
5. Да воссияет Лазурь...
Личный архив Командующего Сан-Вэйва,
старшего помощника Адмирала Хайэнарта
Начало 594 года, торийское пространство.
Тория всегда существовала обособленно. Её жители не жаловали туристов, её монархи частенько игнорировали цинтеррианский Сенат. В общем-то, они имели на это полное право, ведь когда Цинтерра только начала осваивать высокие технологии, Лазурный Престол уже вовсю колонизировал планеты своего сектора Галактики. Поначалу, впервые столкнувшись с желтокожими детьми моря, Цинтерра повела себя скромно. В ту пору её люди, воодушевленные встречей с иной цивилизацией, загорелись идеей «межзвездной дружбы» вполне искренне, предлагали помощь ресурсами, незнакомыми на Тории материалами. Но с течением времени молодая космическая держава разрасталась, росли и амбиции. Разыскав в своих экспедициях Энвилу, Федерация воспользовалась тем, что планета лишена единого центра власти и подмяла её под себя. Тогдашний Верховный канцлер сулил золотые горы...
Потом дружба стала всё больше напоминать бремя. На Лазурный Берег и его окрестности посыпались нахальные туристы, молодежь, лазающая по Галактической Сети, нахваталась чуждых взглядов, в повседневную жизнь стала всё больше входить инопланетная техника, а вместе с ней - неудобные королям финансовые отношения и беды.
Сначала на грани исчезновения оказались намшеры главные наземные хищники планеты, потрясающе красивые звери с темно-синей полосатой шерстью и двумя хвостами. Туристы охотились на них ради трофейных рогов и чучел, их сотнями вывозили для зоопарков и каких-то лабораторных экспериментов. В конце концов егеря обнаружили, что самки либо убивают собственное потомство, либо попросту отказываются его приносить. Хрупкая экосистема единственного континента грозила рухнуть, и тогдашний король ввёл полный запрет на любую охоту - даже для самих торийцев. Население целиком перешло на дары моря, овощи, фрукты...
Когда спустя две с небольшим сотни лет на планете в одночасье погибли все до единой птицы - началась паника.
Кто-то списывал на эпидемию. Жрецы грозно возвещали о гневе духов. Официальная версия предполагала, что на Торию завезен неизвестный вирус. Его долго, но безуспешно искали. В конце концов разозленный тогда еще молодой Эхайон приказал закрыть суверенное торийское пространство. Исключения составлялись только для особ, приглашенных короной... В число которых попал в своё время и гений-программист Джаспер Крэт.