В этот же день отряд воинов-освободителей, возглавляемый генералом И. В. Гурко, разгромил близ Джуранлы крупную турецкую часть под командованием Реф-паши…
В эти победы внесли свою лепту русский гренадер Никифор Ефимов и болгарский ополченец Петр Черкезов. У них было много общего. Оба за справедливость готовы были идти на смертный бой. Потому и оказались под одними знаменами. Прошли боевой путь с начала и до конца. Переправлялись по понтонному мосту через Дунай. Под свинцовым дождем штурмовали свиштовские высоты. С триумфом шагали они, осыпаемые цветами, по улицам первого освобожденного города. Горевали, глядя на выжженные врагом селения, на трупы женщин и детей. Сражались под Плевеном, у Стара-Загоры, на Шипкинском перевале. Залечивали раны и снова шли в бой, отступали и наступали, продвигаясь все дальше, до окончательной победы… Остались живы! Может быть, они и встречались на военных дорогах, сражались плечом к плечу в схватке с врагом, грелись у одного походного костра в зимнюю ночь, делились последней краюшкой хлеба и последним глотком воды в палящий зной. Они были воинами двух братских народов, объединенных одним стремлением, единой целью.
Не знали гренадер и ополченец, что и судьбы их детей переплетутся, что внуки будут дружить и вместе строить новую, светлую жизнь в свободных от угнетения странах.
Весной 1878 года Петр Черкезов с победой вернулся в родные места. Женился, приобрел в Свиштове на склоне придунайского холма участок земли, насадил виноградник. Купил две лошади, стал наниматься перевозчиком грузов на речной пристани. Налаживалась мирная жизнь. Январским днем 1883 года в семье родился сын Сотир [13].
А у Никифора Ефимова на родной Смоленщине жизнь не ладилась. Хоть и вернулся в село Дуброву георгиевским кавалером, унтер-офицером в отставке, но долго не мог выбиться из нужды. Устроился, было, сторожем лесных угодий помещика, но вскоре его уволили. Обвинили в том, что позволял крестьянам из окрестных убогих деревушек собирать в лесу хворост, сквозь пальцы смотрел, если какой бедняк возьмет немного сена из огромных помещичьих стогов, насобирает ягод. Пришлось в поисках работы кочевать из села в село, батрачить - все три его сына родились в разных уголках Смоленской губернии. Первенец Владимир появился на свет, когда гренадер со своим полком еще готовился к переправе через Дунай, в мае 1877-го. Второго сына, Михаила, подарила ему жена уже в мирные дни - в ноябре 1881 года, а третьего, Тимофея, - в мае 1885 года.
Наталья упрекала мужа за неуживчивый нрав, за неудачи, за бродячую жизнь… А тут еще Никифор надумал податься в поисках лучшей доли на юг, в Одессу. Поворчала и смирилась: очень уж хвалил приморский город их приемный старший сын Полиевкт, который там работал в камнерезной мастерской, женился на местной девушке и звал близких к себе.
И у Никифора осталась добрая память об Одессе: через этот солнечный город пролегал маршрут его полка по дороге на Балканы.
И вот семья, уложив нехитрые пожитки, едет поездом из смоленских лесов в южноукраинские степи, окунается в суету многолюдного города. Наталья и ребятишки дивятся невиданным прежде южным деревьям, виноградным гроздьям, бескрайней голубизне моря…
Никифор устроился слесарем в мастерские Российского общества пароходства и торговли (РОПИТ). С помощью Полиевкта снял скромную квартирку. Мальчуганам Одесса полюбилась сразу и на всю жизнь - пропадали с новыми друзьями на море, ловили бычков, запускали на берегу воздушных змеев.
Один за другим, по старшинству, братья Ефимовы поступили в железнодорожное техническое училище, разместившееся на Молдаванке. Доступ туда им открыли заслуги отца - георгиевского кавалера; это была, пожалуй, единственная льгота, которой воспользовалась семья. Никифор радовался: дети учатся, книжки запоем читают, будут мастерами, небось и в люди выбьются…
И хоть годы все более отдаляли войну за свободу Болгарии, память о ней продолжала жить. В Одессе было немало участников героической эпопеи, их воспоминания будили воображение детей. Сыновья Ефимова гордились отвагой отца в этой войне, ибо отлично понимали, что она была справедливой [14].
Те же соки питали в Свиштове сына Петра Черкезова - юного Сотира. Об этом он впоследствии написал в своих воспоминаниях: «Наслушавшись рассказов отца о боях с турками, мы устраивали мальчишечьи сражения, в которых всегда побеждали болгары и русские. Летом вместе с друзьями я пас коней на лугах возле Дуная. Глядел на речную быстрину и думал о боях, которые вела здесь русская армия с турками за овладение высоким берегом. Думал о том, сколько крови воинов впиталось в этот песок…» [15].