— Верно, — согласилась леди Риддл. — Не противоречит. А какой отчет предоставил резервный наблюдатель, имевший в своем распоряжении запасной телескоп?
— Похоже, что наш Ловец волков устранил участок местного свистуна, затем попытался убить членов ликвидационной команды и захватить их воздушный корабль. Названный Ловец волков в настоящее время скрылся, и его местонахождения неизвестно. В данный момент четверо наблюдателей с воздуха ведут тщательный осмотр окрестностей Хандред-Локс.
— Названный Ловец волков — Гарри Стейв, — сообщила леди Риддл. — Удачной вам охоты, потому что тщательный осмотр окрестностей будет продолжаться до конца года.
Наблюдатель Номер Восемьдесят Один ойкнула и тут же пожалела о своей несдержанности.
— Если бы вас попросили отметить один элемент ликвидации, то что бы вы выбрали?
Наблюдатель почувствовала, как на ее спине выступил пот. Символическая логика всегда была ее слабым местом.
— Того пилота, который выполнял обычное задание, включили в другой список.
— Простое совпадение? — поинтересовалась леди Риддл.
— Модели превосходят все совпадения, мадам.
— Верно, — согласилась глава Небесного Суда. — Большинство людей сказало бы: самое главное, что Гарри Стейв прибегнул к модели.
— К сожалению, для меня это все относительно ново, — призналась Наблюдатель Номер Восемьдесят Один. — И я еще не все до конца понимаю.
Глаза леди Риддл сузились.
— Вы ошибаетесь. Окажите мне одну любезность, милая. Когда ваши коллеги спросят вас, о чем я с вами говорила, скажите им, что я интересовалась наблюдением за квотершифтской границей.
В такой «незначительной любезности» было отказать нелегко. Наблюдатель Номер Восемьдесят Один кивнула, но леди Риддл уже развернулась к ней спиной и зашагала к выходу. Затевается какая-то игра, как говаривал ее старый инструктор. Пространство мониторария показалась ей намного холоднее обычного.
Глава 8
Гримхоупское жилище Уанстэка состояло из нескольких маленьких комнатушек над мастерской, где отверженный паровик ремонтировал механизмы, которые ему приносило местное население.
— Послушать их, я должен распотрошить собственное тело, лишь бы отремонтировать рухлядь, которую они мне приносят, — вот и все, что он сказал в адрес своих клиентов-изгоев.
От Молли не скрылось, как мало людей на улицах Гримхоупа. Да и те немногие, кого можно было встретить за пределами домов, казались унылыми и испуганными.
— Ты все поймешь сама, мягкотелая Молли. Все поймешь сама.
Всю следующую неделю Уанстэк не выпускал Молли из мастерской. Он велел ей присмотреться к людям, что приходили к нему, чтобы, прежде чем выйти на улицу, побыстрее освоиться, привыкнуть к местным обычаям. То же самое касалось и Слоукогса. Паровик явно не спешил делиться новостями через кристаллическую связь, как бывало раньше, когда он общался с контролером на станции «Гардиан Рэтбоун». Похоже, статус осквернителя сделал Уанстэка нечистым для соплеменников во многих отношениях. Слоукогс относился к нему ровно, без видимого презрения, однако отношение паровика к своему злосчастному собрату отчётливо проявлялось в том, что он предпочитал как можно больше времени проводить в другой комнате, отдельно от Уанстэка. Слоукогс упорно занимался натиркой пола и всех поверхностей в комнатах над мастерской; вскоре те начали блестеть редкой для Гримхоупа чистотой.
Все клиенты Уанстэка были какими-то нервными. У Молли возникло ощущение, будто они изо всех сил стараются ничем не выделяться из толпы. Именно такое запуганное выражение ей часто доводилось видеть в глазах самых слабых детей из работного дома. Тех, кого окончательно сломили суровые жизненные обстоятельства. Страстное желание ничем не выделяться, слиться с улицами Миддлстила, стать невидимкой, призраком, лишь бы остаться незамеченным, избежать наказаний и насмешек. Гримхоуп — город изгоев, свободы и необузданного веселья — превратился в печальное, невыразительное место, где все старательно отводят взгляды, не желая быть узнанными.
Находясь в жилище Уанстэка, Молли ощущала нескончаемый шум и сильные запахи Гримхоупа. Лязг станков и машин на фабриках, гудение бесчисленных дымовых труб. Слоукогс выразил страстное желание осмотреть ближайшую фабрику, чтобы понять, что там производят, однако Уанстэк запретил ему покидать мастерскую, а в качестве предостережения указал на группу рабочих в зеленых плащах. Низко опустив головы, они время от времени проходили по улице, скованные цепью. Их охраняли солдаты в красных плащах — надежда и опора нового режима, которых граждане Гримхоупа прозывали «неустрашимыми».