Выбрать главу

      Словно серое марево захватило меня и затягивало в омут, лишая чувств и жажды жизни. Там была старая женщина с тугим пучком на голове и укором во взгляде. Строгое платье с длинными рукавами и почти закрытым горлом, когда-то коричневого цвета. На руках теперь вместо ногтей были когти, словно после смерти она обрела свой истинный облик.

   Мне уже приходилось видеть портрет этой женщины в галерее школы. Лицо, испещренное морщинами, губы сжатые в тонкую линию и презрение во взгляде. Она была шестнадцатым директором школы и умерла от несчастного случая.

    Только все после ее смерти вздохнули с облегчением. Она прославилась ужасным характером и средневековыми методами воспитания. Порка хлыстом по спине, рукам и ногам, коленями стоять на горохе в углу, дежурство в туалете и это только самые милые наказания. Говорили, что она забила девочку на смерть, когда увидела, как она целуется с мальчиком.

    Призрак нацелился на Лари, и хотела уже причинить ей вред. Души умерших не своей смертью сильных магов, при должной концентрации могли лишить положительных эмоций, что для нимфы было смыслом жизни.

     - Прошу, не надо!

   Тихо, еле слышно, с мольбой в голосе сказала я женщине, покачав головой. Хищный взгляд переместился на меня, она оскалилась в страшной улыбке. Мне не хотелось смотреть на нее, но взгляд, то и дело возвращался. Призрак хотел мне что-то сказать, но выходил только булькающий звук, из-за раны на шее.

    От чувства безысходности по щекам текли слезы. Больше не слышен был смех и разговоры одноклассников и подруги, только пустота. Она приближалась, разинув свою пасть, облизав губы раздвоенным языком.

    Я из последних сил закричала, чтобы она прекратила. Видение исчезло вместе с призраком, освободив меня от оков смерти. Я еще долго кричала вся в слезах, и никто не мог понять, что произошло. Мне было одиннадцать лет, и от страха я описалась.

       После того случая, у меня не стало подруги, она просто пересела от меня, сделав вид, бед-то мы не знакомы. Когда я попыталась с ней поговорить, то она брезгливо одернула руку и сказала, что не общается с сумасшедшими.

       Меня все эти годы обучения презирали и обижали. Каждый считал своим долгом задеть и больнее ударить не только словесно, но и телесно. Родители тогда наказали меня за непристойное поведение и еще долго издевались своими шутками вместе с Катериной.

     Больше я не видела этого призрака, но слышала, что девочка из соседнего класса закончила жизнь  самоубийством. Только мне было известно, почему так произошло, и что кровавая жертва собиралась ежегодно, только все предпочитали умалчивать об этом. Ведь пока страдали только дети из неблагополучных семей.

    Директриса всегда считала, что обучаться в ее школе, достойны только дети аристократов и богатых родов, а место простолюдин в рабах и слугах.

                                                                                                                                                                               

       

                 ***

     Дейман не находил себе места, мечась по богато обставленному кабинету. Отец должен был скоро приехать для серьезного разговора. Как же ему надоело это положение, в котором каждый его шаг решали другие.

    Сутки в его секторе были немного смещены, из-за других секторов, которые иногда закрывали солнце. Так за день могло произойти до двух затмений, прежде чем наступала ночь. Это повлияло на поверхность сектора, которая была словно выжжено - красноного цвета. Растения, которым хватало сил прижиться здесь, заменяли свои листочки, на тонкие иголки.

    Были здесь и теплицы, в которых выращивали единственный на планете сорт черных роз. Дей некогда не любил все эти цветочки и прочие девичьи увлечения, но мама иногда просила помочь. Ему приходилось ухаживать за цветами, вместо развлечения с друзьями.

     Сейчас, когда ее не стало, он бы отдать все на свете, лишь бы опять вот так просто поковыряться с ней в земле или просто посмотреть на идеальную женщину. Она понимала его и то, что творилось внутри него, без слов. От этого ему еще больнее было терять ее из-за болезни, которую она скрывала ото всех.