Обоим сыновьям мать, пока ещё работала , помогла купить по квартирке в городе. Но если Павлик квартиру увеличил, женившись, то Игорёк свою потерял - оставил жене и ребёнку в счёт алиментов и теперь ютился в коммуналке.
Вся жизнь этой маленькой семьи всколыхнулась, когда до них дошло известие - умер муж Клавдии, давно с ней не живший, хоть они и не были в разводе. Детей Клава поднимала одна, они его и не помнили. А тут... Клавдии досталась от мужа небольшая комнатка в коммунальной квартире. Какая-никакая, а целая комната. В центре Санкт-Петербурга!
Договорились обсудить свалившееся богатство на семейном совете в выходные.
Всю неделю Настя летала как на крыльях. Возможно, мать отдаст комнату ей, и они с Алёной переедут в Питер? Скоро ведь придёт пора дочери поступать.
Настя думала о том, какая у неё наступит счастливая и спокойная жизнь. В городе. Где музеи, большие магазины. А, может, она и жизнь свою личную устроит? От мечтаний щёки Насти разгорелись. Или, подумала она, ведь как было бы здорово, если бы мать себе комнату оставила. Тогда, сдавая её, Клавдия перестала бы рассчитывать на помощь дочери. И Настя смогла бы и сама попытаться уехать в город, снять жильё и жить с дочерью, не беспокоясь, что мать живёт впроголодь. Она даже посмотрела объявления в городской газете о вакантных местах.
И вот настала долгожданная суббота. По телефону устроили целую конференцию. Клавдии позвонили оба сына. У Насти в ожидании новой жизни сердце стучало в горле.
- Ну, дети, как поступим с наследством, что думаете? - прочистив горло, спросила мать.
- Что тут думать? - выскопарно заговорил Павлик, - мы должны помочь ближнему! Мне, - он сделал мхатовскую паузу, - ничего не надо! Отдай комнату Игорю. Так будет правильно. Ведь он мучается, снимая жильё. Вчера был у него, живёт чёрти как!
Настя, не ожидавшая такого поворота, первый раз за жизнь, подала голос:
- Да что же вы такое творите? - заговорила она, - а я как же, Павел? Ты обо мне подумал? Когда ж я ношу то эту нести перестану?!
- Какую ношу? - не понял Павел.
- Такую. Я ж тяну всё на себе!
В трубке наступило молчание. Потом Павел медленно, с хрипотцой в голосе от нервов, заговорил:
- Да, Настя-а-а, - протянул он, - не думал я... Мать говорила, что ты эгоистка. Но я тебя всё это время защищал. А вот оно как! Показала ты своё лицо. Тебе не стыдно? Мать ты содержишь? Вообще-то у неё пенсия, и мы по мере сил с Игорем ей помогаем. Наглость твоя границ не имеет.. Живёшь с матерью на всём готовом. У неё на шее! Вот уж неблагодарная. Только о себе и думаешь!
- Да, о себе только, - подал голос Игорь.
- Погоди, Павел, давай разберёмся, сколько я на мать трачу, - пыталась объяснить брату Настя.
- Избавь меня от этих подсчётов. Вот уж какая мелочная крохоборка, - отмахнулся Павел, - и уж лучше молчи, Настя. С каждой фразой ты опускаешься всё ниже в моих глазах...
- Ну дак, я вам это всё время втолковываю, как я здесь с ними мучаюсь, - покачала головой мать, - но эгоисту же не объяснишь, что он - эгоист! Покоя от них обеих нет - то Настя мне нервы треплет, то Аленка. На старость лет обуза. Видно, проивнилась я перед Богом, раз такую дочь воспитала.
И мать, вздыхая, смахнула горькую слезу.
Настя молчала, растерянная. Она потупилась, не смея шелохнуться. Униженная и раздавленная... Клавдия покосилась на неё и удовлетворённо кивнула - так, мол, тебе и надо. Ишь, голос она подаёт.
-Так что, Павлуша? Ты займёшься делом? Поможешь переоформить на Игорька комнату? - продолжила довольная Клавдия, обращаясь уже к старшему..
- Да, мамулечка, конечно. Люблю тебя, целую! - Павел отключился.
- Мам, спасибо тебе. Век не забуду, - подал голос Игорь и тоже отключился.
- Вот, Настя, время то всё расставляет на свои места. Ты всем показала свою личину. Да-а-а-а, - повернулась она к дочери.
Та сидела, зажав виски руками. Боль разрывала голову. Насте казалось, что жизнь кончена. Она устала от всего, её облепила беспросветная серая унылая безнадёга. Сейчас Насте хотелось только умереть.