— Ага, вот ты и признался, что ненастоящий! — Ивка засмеялся и легонько толкнул его в плечо.
Дилан вздохнул. Действительно, какой из него тилвит тэг? Тугодум неумелый. Не то что королевские заклинания, даже ни одной триады не сумел запомнить. Нет уж, ежели ума нет, так и волшебный пояс не поможет.
— А станешь королём, так всем неважно будет, кто ты есть, — вкрадчиво сказал Хризолит. — Все перед тобой на колени встанут. А кто не встанет, того мы в бараний рог согнём. Возьмёшь меня в советники?
— Нет, — Дилан расстегнул пряжку — она поддалась неожиданно легко — и снял пояс. — Вот, верни Полозу. Так будет правильно.
Хризолит страдальчески закатил глаза, но больше спорить не стал.
— Ладно, будь по-твоему. Покедова, неудачники!
Он перепрыгнул через корень и с разбегу нырнул в подземный лаз.
— Вот зараза! — пробурчал Анчутка. — Смылся и не расплатился!
— Ничего, — сказал Ивка. — Встретимся ещё. Непременно встретимся.
Эпилог
День накануне Купалы выдался пасмурный, с утра по окраинам неба громыхало, а вечером заморосил дождь. Проклиная погоду, Степан Алексеевич Неклюдов, кутаясь в рыбацкий плащ, пробирался через мокрый некошеный луг к заветному холму. Пакет с отчётом он завернул в кусок провощённой кожи, чтобы не отсырел. На этот раз было о чём написать. И про исчезнувшего ревизора, о котором почему-то все разом забыли, словно и не было его вовсе, и про срочный отъезд лучших людей Пустовойска в Петербург… Насчёт «людей» исправник, по правде говоря, сомневался, но сомнения свои держал при себе, а в отчёте просто перечислил фамилии. В конце он поведал о новом судье. Господин Ардагов, хоть и не перебрался в город, но обещал приезжать еженедельно и разбирать дела со всем тщанием.
«Знать бы, как это новая метла мести будет? Ох, грехи наши тяжкие…»
Исправник добрался до холма, огляделся и присел на корточки. С замиранием сердца протолкнул свёрток в тесную нору. Не раз и не два случалось ему нащупывать в глубине живое чешуйчатое тело и отскакивать с воплем… Нет, обошлось! Пальцы нашарили только мягкий мешочек. Как обычно, шёлковый, вроде кисета, вышитый каменным бисером.
Степан Алексеевич развязал витой шнурок, вытряхнул на ладонь три золотых империала. Больше в мешочке ничего не оказалось.
«Как же так?! — метнулась в голове заполошная мысль. — Ведь обещано было! Защита на трижды девять лет!»
— Вечер добрый, Стёпушка! — пропел девичий голос за спиной исправника. — Вот мы и свиделись.
Обмирая, Неклюдов поднялся, неуклюже переступая ослабевшими ногами. Она стояла в трёх шагах, скалила в дразнящей улыбке острые зубы. Статная, красивая, в насквозь промокшей рубахе и жемчужном ожерелье. Эту девицу он уже встречал — каждый год на Русальской неделе. И каждый раз она махала призывно, звала за собой. Но тогда он был под защитой, а сейчас…
Исправник в отчаянье схватился за крест:
— Изыди, нечистая сила!
Русалка рассыпчато рассмеялась.
— Не обижай меня, Стёпушка, не то пожалеешь. Ну же, иди ко мне…
Дилан, пока собирал цветы для венка, весь промок. Но дождь был тёплый, под таким в радость побегать. Да и закончился быстро, в аккурат когда Дилан добрался до озера. На берегу было пусто. Русалки в этот раз собирались у моста, плясали там с троллями. Но Ивка и Алёнка обещали прибежать, чтобы вместе плести венки.
— Светлой ночи, королевич!
С валуна Дилану махал Хризолит. В длинном зелёном плаще-крылатке, из-под которого виделись концы золотистого шёлкового кашне, змей смотрелся столичным денди. Внизу стояли два туго набитых саквояжа, перетянутых ремнями.
— Итебе того же, — растерянно ответилДилан, остро ощущая собственный непрезентабельный вид. Сюртук промок, рубашку он вообще не надел, штаны все в пятнах, копыта грязные и тиной пахнут. — Ты откуда? Путешествуешь?
— Не совсем. — Хризолит спрыгнул с валуна. — Полоз меня к тебе послал. Учиться.
— Да чему я могу научить? Ты же старше и умнее!
— Разберёмся, не переживай. Всё лучше, чем на посылках быть.
— А ты… — Дилан замялся.
— Что, тоже интересуешься, почему он меня не признал? — Хризолит дёрнул плечом. — Промежду прочим, он не сомневается, что я его сын. Совсем наоборот.
— Как это?
— А так. Сказал, что я на него слишком похож. Я вроде зеркала, понимаешь? Легко копирую, особенно Полоза. А ему это не нравится. Говорит, что я не копирую, а искажаю. Вот и отправил к тебе. Сказал, мол, королевич правильный, его не исказишь, так что отражай, сынок, может, и в тебе что-нибудь задержится. Ты как, не прогонишь?