Надо было спешить, до темноты оставалось не так уж много времени. Самолет на руках был подтащен к полосе. Птухин прожег свечи и отмахнул рукой, чтобы отпустили самолет. Нехотя, мягко приседая, Р-5 начал разбег. «Скорее поднять хвост, чтобы не резать костылем солому, — подсказывал сам себе Птухин. — Хватит ли полосы? Уже конец недалеко. А если не хватит — это верный скоростной капот, и вдребезги! Спокойно!» Усилием воли он удержался от соблазна оторвать самолет, заворожено глядя на соломенный край, отчетливо видный в десятках метров. Почти на самой кромке самолет неслышно отошел от земли. Птухин придавил ручку, выдержал самолет и на высоте 10–15 метров круто стал разворачиваться. Не выходя из разворота, он посмотрел на соломенную полосу, возле которой прыгали с поднятыми руками и подбрасывали в воздух шапки люди…
Утром, разбрызгивая грязь на разбитой полосе, последним взлетел комбриг. Четким строем, пройдя над стартом, эскадрилья взяла курс на Москву.
Внутрибригадные футбольные встречи Птухин любил судить сам, а матчи между истребителями просто никто, кроме него, судить не брался, потому что спорные моменты самой игры и тонкости судейства эти «петухи» выясняли недозволенными приемами. Уже и сегодня судье приходилось дважды серьезно вмешиваться в игру, особенно в начале второго тайма, когда вместо свистка по поводу закипающих страстей судья-комбриг сам в порыве азарта закричал: «Эх вы, маралы, верный гол не забили!» Это, наверное, и был сигнал к тому, что «маралы» кинулись выяснять, кто из противников подставил ножку нападающему. Трибуны немедленно отреагировали. Гвалт стоял такой, что трудно было услышать голос дежурного по штабу:
— Товарищ комбриг, товарищ комбриг!
— Ладно, оставьте. Дело не срочное, — остановил дежурного командующий ВВС округа Чернобровкин. — Посмотрим, чем кончится эта битва.
После матча командующий предложил Птухину пройтись пешком.
— Я думаю, если штаб округа не вмешается, то такое азартное судейство когда-нибудь закончится избиением рефери объединившимися командами, — все еще улыбаясь, начал разговор командующий округом.
— Как это вмешается! Запретит, что ли? — Птухин еще не остыл от спортивного азарта.
— Нет, не запретит, а переведет вас. Есть решение о назначении вас в Бобруйск командиром истребительной бригады… Не понимаю я настойчивости Алксниса. Зачем это? Только вытянули бригаду в число передовых, и вот, пожалуйста. Чему вы улыбаетесь? Вас это радует?
— Простите, так, вспомнилось.
«Спасибо, Яков Иванович, за исполнение просьбы», — благодарил он мысленно начальника ВВС.
Птухин даже сам растрогался, когда увидел искреннее сожаление на лицах людей, выстроенных на аэродроме. Много ли прошло времени, а сколько сделано вместе.
— Давай, Александр Александрович, действуй, па тебя остается бригада, — пожал он крепко руку Новикову.
Открутив над аэродромом прощальный пилотаж с «перцем», Птухин, покачав крыльями, взял курс на Бобруйск.
Люди долго не расходились. На поле не было ни одного летчика, к судьбе которого за это короткое время не прикоснулся комбриг Птухин.
Глава IV
ГОТОВ ЛИ ТЫ?
Мало кто из летчиков Белорусского округа не знал этот большой песчаный и пыльный аэродром на юго-восточной окраине Бобруйска. Птухин много раз бывал здесь.
После каждой посадки пыль не позволяла взлетать или садиться минут тридцать-сорок. К концу полетов летчики становились похожими на кочегаров. Но почему-то все думали не столько о себе, сколько о моторах, из-за пыли выходивших из строя раньше срока.
Оглядывая небольшой ангар, одноэтажное каменное здание штаба, деревянную веранду-столовую и полуподземное бензохранилище, Птухин на секунду пожалел о своем переводе, вспомнив благоустроенный Смоленский гарнизон. А здесь… Не дай бог война. Разве соберешь быстро по тревоге командиров, живущих на частных квартирах Березинского форштадта, или рядовых из казарм стрелкового корпуса в крепости города?
— С чего думаете начать, Евгений Саввич? — вывел из размышлений комиссар Маслов.
— В первую очередь летное поле засеять, оборудовать ангары, жилье для людей. Бригада должна жить компактно. Это необходимо и для боевой готовности, и для того, чтобы благоустраивать гарнизон общими усилиями. Потом…