- Давайте сделаем это немедленно, - сказал Грин.
- Со мной двое умалишенных, - заключил Кейдж.
ТРИНАДЦАТЬ
Когда-то давно Джимми Кейдж сыграл сумасшедшего патологоанатома в дешевом фильме ужасов Кормана. Хотя роль того и не стоила, Кейдж с головой погрузился в работу криминалистических лабораторий. И теперь он вспомнил, что окоченение трупа вызвано химической реакцией на молочную кислоту, вырабатываемую мышечной тканью в течение тридцати шести часов после смерти.
Когда на буксировочном тросе, привязанном к крючку под передним бампером "олдса", они тащили Тино наверх, его конечности болтались из стороны в сторону. Трупная окоченелость прошла. Завернутое в плотный пластик тело терлось о бугристый склон ущелья. У них не было выхода: другого более или менее приличного способа поднять труп по крутому откосу они не видели. Идея использовать буксировочный трос пришла Флойду Бенсону. Задним ходом он медленно управлял "олдсом", вытаскивая привязанного к тросу Тино. Самый молодой из них, Грин, карабкался наверх, сопровождая труп, а Кейдж стоял на обочине, диктуя Бенсону уменьшить или увеличить скорость. Пластик порвался, и, когда они клали тело в багажник, Тино выглядел так, будто по нему проехались катком, а по спине долго били розгами. Все это длилось не более двадцати минут.
- У вас нет ни стыда, ни совести, - сказал Кейдж, разглядывая морозильную камеру. В ней можно было хранить запасы еды, которых хватило бы на много недель.
Морозильник стоял в подвале дома Бенсона в Санта-Монике, вилле предвоенного времени, к северу от городских небоскребов Оушен-авеню. От виллы на пляж вела бетонная дорожка, проложенная специально для бегающих трусцой и катающихся на роликовых коньках. По ней ежедневно передвигались тысячи спортсменов с плоскими животами и пустыми глазами (в их числе был и Грин, когда еще жил на Третьей улице). Дом располагался в долине средиземноморского типа и выглядел просторнее и комфортнее, чем его описывал Бенсон. Он был построен в стиле, который в Калифорнии называли "испанским": изящная деревянная и железная отделка, потолочные перекрытия, когда-то расписанные яркими цветами, кафель причудливой формы, заброшенный бассейн с отвалившимися лазурными плитками, художественная мастерская с высокими окнами, выходящими в сад. Последнее землетрясение немного повредило здание - во время дождя внутрь просачивалась вода, но вкус, изящество и комфорт остались. Для тех, кто привык жить в "Сант-Мартине", этот дом казался дворцом.
Морозильник соседствовал с потертой мебелью, пыльным верстаком, досками, велосипедными запчастями, полными ненужных книг шкафами, абажурами, запасным холодильником, тремя телевизорами - привычными предметами, хранящимися в подвале.
- Вероятно, он был преступником, - сказал Бенсон, чтобы как-то заглушить угрызения совести.
- Вот именно, что вероятно, - повторил Кейдж. - То есть невинным человеком, пока не доказано обратное.
Грин снова попытался воспользоваться моментом:
- Именно поэтому необходимо поставить "жучки". Мы должны узнать, почему убили Тино.
- Вы действительно хотите это знать? - спросил Бенсон, заранее зная ответ.
- Что ты с ним сделаешь, Флойд? - поинтересовался Кейдж.
- Пока оставлю его здесь, - решительно ответил Бенсон.
- Надолго?
- Не знаю. Насколько будет возможно.
- И ты останешься здесь жить? - спросил Кейдж.
- Да.
- Все это время?
- У меня разве есть выбор?
- Всю оставшуюся жизнь ты будешь заложником Тино, - заключил Кейдж.
- Надеюсь, я забуду о нем, - ответил Бенсон. - Или... кремирую его когда-нибудь. Каждый день по кусочку в горелку. Пока Тино не превратится в пепел.
- А эти кусочки от Тино вы сами будете отрезать? - спросил Грин. - По сто грамм или по полкило?
- Мне сейчас просто необходимо выпить, - сказал Кейдж.
Они сели за стол на кухне и открыли бутылку.
Последние сорок лет интерьер дома не удостаивался внимания архитекторов, и кухня навевала ностальгические воспоминания о пятидесятых годах - красная искусственная кожа, изогнутые ножки, закругленные формы.
- И все же это лучший вариант, - сказал Бенсон, пытаясь расслабиться. - Полиция ничего не знает об убийстве.
- И вы после этого до конца жизни сможете спокойно спать? - спросил Грин. - Зная, что под вами лежит труп, а убийца тем временем разгуливает на свободе?
- Конечно, - ответил Бенсон, стараясь уничтожить свои сомнения.
- Флойд, ты же знаешь, что в один прекрасный день все раскроется, предостерег его Кейдж. - Его наверняка кто-нибудь найдет: монтер, сантехник или гость. И никто тебе не поверит, Флойд.
- Я же сказал, что сожгу его, - беспокойно и упрямо выдавил Бенсон из своих мясистых щек, не в состоянии предвидеть все последствия транспортировки трупа.
- Но если вы уже зашли так далеко, почему бы не сделать еще один шажок? - спросил Грин.
- Потому что я и так уже достаточно шагнул, - отрезал Бенсон.
- С чего ты вообще взял, что это выигрышное дело? - спросил Кейдж Грина. - По-моему, малобюджетный фильм имеет больше шансов на успех. Но ты отказываешься даже обсуждать идею его производства. А вот шантаж гангстеров - это в самый раз. Ты запутался, не я.
- Родни можно обработать. У нас есть для этого все необходимое. Ведь мы должны играть, чтобы все получилось. Мы хорошо продумаем наши действия и заберем то, что принес Тино. Выдав себя за инспекторов полиции, расследующих убийство Тино, мы надавим на Родни. Он судорожно станет думать, что делать с деньгами. Мы скажем, что получили наводку и хотим проверить, что произошло в последний день жизни Тино. Поскольку газеты об этом ничего не писали, только полиция может знать о его смерти. А поставив "жучки", мы будем в курсе всех планов Родни: где он прячет деньги, собирается ли в Мехико. Мы будем знать обо всем!
Кейдж скептически посмотрел на Грина:
- То есть мы звоним в дверь и говорим: эй, Родни, как дела, мы тут зашли поболтать!
- Да. Так обычно и происходит, когда на пороге появляется полиция.
- Для этого нужно иметь полицейские бляхи.
- Джимми, сколько знакомых реквизиторов могли бы одолжить нам бляхи?
- А оружие?
- Купим, - сказал Грин решительно. - Нам нужно настоящее. Мы не можем заявиться к ним с подделкой.
- Господин Грин, я вас не понимаю, - пожаловался Бенсон, не переставая потеть. - Что вас так прельщает в Тино и Родни? Почему бы вам не направить свои таланты на что-нибудь другое, более благородное?
- А чем это не благородно? Мы разделаемся с мошенником и убийцей, который, возможно, прими дело обычный судебный оборот, вышел бы сухим из воды. Ведь у него достаточно денег, чтобы нанять лучших адвокатов, таких, как Джонни Кохрэнс или Алан Дершовитцен, которые без зазрения совести будут перевирать факты и нести самую отвратительную ложь. Нам нечего терять! Что ждет нас впереди? Господин Бенсон, вы величайший актер прошедшего десятилетия, и что вы вынуждены делать, чтобы оставаться на плаву? Продавать себя в качестве электрика! Говорить "спасибо" и "пожалуйста" своему шефу и устанавливать сигнализацию у всякого сброда, с помощью которой им еще проще скрывать свои преступления! По-моему, это даже очень благородно. И я ничего не потеряю, если осуществлю сей благородный план.
- Ты можешь погибнуть, - сказал Кейдж холодно. - Впрочем, тебе виднее. Ты волен делать со своей жизнью что угодно. Но ведь и моя жизнь поставлена на карту.
- Нет. Мы продумаем исключительно выигрышный вариант. Безопасный на сто процентов. И ни процента меньше.
- Я не должен говорить "спасибо", - сказал Бенсон с уязвленной гордостью. Он не отрывал взгляда от стакана, в третий раз доверху наполненного виски. - Бенни Зар относится ко мне с уважением. Израильтянин из бывшей Персии.
- С чего ты взял, что Родни нам поверит? - спросил Кейдж.
Грин подождал, пока Бенсон допьет виски и отвлечется от стакана. Мясистый второй подбородок скрывал кадык, и легкая дрожь пронизывала кожу под нижней губой.