Солнцесветницу поразила мысль о том, что эти воины, которые сейчас так легко разговаривают и укладываются на ночь, принадлежат к разным племенам. Они казались такими похожими на воинов племени Теней. Ей вдруг стало интересно, что подумала бы Ягодка, если бы увидела, что они так хорошо ладят.
— Надеюсь, Двуногие домашние киски не будут возражать против того, что мы берем их травы, — проворчала Светогривка.
— С чего бы им беспокоиться? — Ночегрив мяукнул. — Разве Двуногие не лечат их, когда они болеют?
— Двуногие всё для них делают, — сказал ему Непоседа.
Солнцесветница нахмурилась. — Но домашние киски все равно будут драться, чтобы защитить свои норы, не так ли? — мяукнула она. — Они же кошки, в конце концов.
— Они могут защищать свои норы, — рассуждал Непоседа.
— Но я никогда не видел, чтобы они дрались из—за трав.
— Ты уверен? — спросила Светогривка целителя Небесного племени. — Много ли ты встречал домашних кисок?
— Несколько, когда я жил в ущелье, — сказал он ей. — Большинство из них нормальные.
Взгляд Светогривки стал любопытным. — А у домашних кисок есть закон? — спросила она. — Например, Воинский?
— Нет, — весело промурлыкала Непоседа. — Им не нужно устанавливать правила.
Корнецвет фыркнул. — Их Двуногие устанавливают правила для них, — Я бы не смог следовать правилам Двуногих, — вздрогнул Ночегрив.
Солнцесветница посмотрела на него. — Но ты же не против следовать Воинскому закону.
— Конечно, нет, — мяукнул он. — Закон мы определяем сами.
— Звёздное племя определяет его за нас, — поправил его Непоседа.
— Да, но они разрешают нам менять его, если мы хотим, — напомнил ему Ночегрив. — Вот почему нам теперь разрешено менять племена.
Глаза Солнцесветницы расширились. Её мать была бы шокирована, если бы услышала, как он так непринужденно говорит об изменении Воинского закона и переходе в другое племя. — Ты думаешь, это хорошая идея — менять закон, когда захочется? — спросила она.
Ночегрив выглядел удивленным. — Разве нет?
— Конечно же, да! — ответила Светогривка, прежде чем Солнцесветница успела заговорить. — А почему бы и нет? Если мы позволим воинам выбирать, с кем они хотят быть, это избавит всех от страданий.
Солнцесветница вонзила когти в землю. Светогривка отвечала за неё, когда они были подругами. Тогда она не возражала, но как могла Светогривка быть уверена в том, что думает Солнцесветница сейчас, когда они почти не разговаривают?
Светогривка продолжала. — Во всяком случае, так считают в племени Теней, — мяукнула она. — Голубка и Когтезвёзд должны были пройти через многое, чтобы быть вместе. Их племена никогда бы не приняли их отношения, если бы узнали о них, поэтому Голубка и Когтезвёзд были вынуждены уйти. Затем Рябинник отказался от предводительства, и, не имея глашатая, который мог бы занять его место, племя Теней стало частью Небесного племени, пока Когтезвёзд не вернулся. Все из—за Воинского закона, — серьезно ответила она Ночегриву. — Я рада, что у них хватило смелости вернуться домой, — вздрогнула она. — Иначе я бы выросла городской кошкой!
Солнцесветница зарычала про себя. Если верить Светогривке, то изменения в Воинском законе касались только её.
Ольхогрив уже тихонько похрапывал, а Непоседа свернулся калачиком в своём импровизированном гнёздышке.
Корнецвет перестал вылизываться и вглядывался в темноту. — Я рад, что Звёздное племя позволило нам изменить закон, — в его мяуканье слышалась грусть. — Жаль только, что они не могли сделать это раньше. У меня был бы шанс побыть с Ледошёрсткой до того, как она… — его мяуканье на мгновение прервалось. — Прежде чем она погибла, — Ночегрив смотрел на него.
Уши Светогривки и Непоседы были повернуты в сторону воина Небесного племени, который их возглавлял. Каждый знал, через что ему пришлось пройти в Сумрачном лесу, потеряв Ледошёрстку, которую он любил настолько, что решил перейти в другое племя, чтобы быть с ней. — Нам было суждено быть вместе, — продолжал он. — Но уход из племени был бы огромной жертвой. Кто бы из нас ни сделал это, он бы всегда чувствовал, что предал свое племя.
— Нет, если вы любите друг друга! — запротестовала Светогривка.
Солнцесветница фыркнула. То, что Голубка и Когтезвёзд предпочли собственное счастье племени, не означало, что так поступил бы каждый.
— Мы бы нарушили Воинский закон, — пояснил Корнецвет. — А это значит, что мы никогда не смогли бы стать лучшими воинами, какими могли бы быть. Мы хотели быть верными друг другу, но нам нужно было быть верными самим себе. Воинский закон заставил нас сделать выбор.