Когда она уткнулась носом в воротник белой рубашки, то чувство дежавю заставило сердце болезненно сжаться, подпрыгнуть к горлу. Девушка еще раз принюхалась. Одеколон, которым обычно пользовался Максим, выветрился, вместо шипрового запаха Лиза явственно ощутила аромат сандала, мускуса, навязчивой сладости. "Kenzo". Похоже, кое-кто не изменяет давним привычкам.
- Конечно, - елейным голоском проронила она, - понимаю. Скажи мне, дорогой, а Ева Лозинская сильно изменилась с последней нашей встречи? Помнится, она теперь то ли в содержанках, то ли в перманентных любовницах кого-то там... Не помню имени. Мы виделись не так давно на приеме в "Метрополе". Ты еще тогда смеялся, что она не перестает ногами играть в твоем присутствии, как и десять лет назад.
- Лиз, ты ревнуешь в серьез? - Максим побледнел.
- Нет, Макс, я не ревную. Просто не понимаю, почему у Лозинской свет клином сошелся на моих мужиках!
- Ты о чем?! Каких мужиках? Я же у тебя первый!
- Значит, Еву ты не отрицаешь, - Лиза сложила руки на груди.
- Лиз, послушай...
- Другую бы простила не задумываясь. Но не ее!
- Хорошо, хорошо! Не буду отрицать. Лизка, не закатывай истерик, прошу тебя. Ну оступился, не сдержался. Ты же в последнее время занята, тебе не хочется, ты устала. А я живой мужик, между прочим! Не каменный. Мне женщина нужна чаще, чем раз в два месяца, и то, после трех стаканов мартини. - Он простонал: - Люблю я тебя. У нас же свадьба на носу, вы же с мамой приглашения выбирали, список гостей составляли.
- Нет, Макс! Это вы с моей мамой списки гостей составляли, а я... Я не могу так больше! Пусть Ева тебя забирает, хоть подавится! С меня хватит! - закричала Лиза, пытаясь не ударить Макса особым приемом, которому обучил ее Ромка.
Ромка! Ромочка, любимый! Хриплый стон, сорвавшиеся слезы, чувство безмерной, безграничной вины и обреченности. Лиза выбежала из комнаты, заперлась в ванной, не обращая внимания на окрики Макса, на его попытки взломать дверь. Включила воду в джакузи, чтобы ее рокот заглушил крики, судорожные всхлипывания. Она каталась по полу, сотрясалась в безудержных рыданиях, кляла судьбу за беспощадную хватку, за разбитую и отнятую любовь, за свою непроходимую глупость.
Память вспорола острым лезвием мешок, откуда высыпались разноцветные картинки: Ромка вернулся из армии, она прижимается к нему, проводит детскими пальчиками по лицу, чертит узоры, запоминает его; они в машине, он страстно ласкает ее, пытается остановиться, не может совладать с собой, но находит силы; Лизка точно так же валяется на полу, кричит и стонет, зовет, не верит в смерть единственного мужчины, которого любила и будет любить всегда.
Пришла в себя она не скоро. Осмотрелась по сторонам, будто пытаясь осознать, где находится. Яркий свет, блестящая сантехника, зеркала - всё чужое, ненастоящее, одолженное на время. Лизка медленно перевела взгляд на туалетный столик, заметила мобильник, который забыла здесь еще утром, собираясь на работу.
Лиза выключила поток в джакузи, подошла к раковине, долго умывалась холодной водой, медленно возвращая способность рационально мыслить. Незримый груз упал с плеч,пелена, застилавшая глаза исчезла, как снег по весне. Решение возникло моментально. Она взяла мобильник, нашла номер, нажала кнопку "вызов", слушала гудки, нетерпеливо барабаня пальцами по мраморной глади раковины.
- Лизка? Что случилось?! - послышался встревоженный голос Вики.
- Я с Максом рассталась. Ты еще ждешь меня в гости? Я давно обещала крестницу свою навестить, - она замялась, но тут же продолжила: - Не будет свадьбы, Викуля. Не хочу больше рожу его видеть. Устала. Сил нет.
- Лиза! - голос подруги лучился оптимизмом. - Наконец-то! Приезжай. Мартин тоже обрадуется. Буду тебя ждать.
- Пока, - девушка нажала "отбой", и впервые за долгие десять лет поняла, что пора начинать жить, а не существовать. Вена ждет ее, а там - новые перспективы, возможности. Хватит гоняться за миражами, закрывать глаза и плыть по течению.
Лиза вышла из ванной, методично переоделась, принялась собирать чемоданы. Макс сидел в кресле и пил виски безо льда из дизайнерского бокала причудливой формы. В его взгляде читалась тоска, сожаление, желание всё исправить. Такой чужой, ненужный, хоть и красивый, страстный, нежный, надежный. Мужчина из плоти и крови, так и не смевший вытеснить из ее сердца единственную любовь.
- Лиз, давай не будем драматизировать, - взмолился Стрижев.
- Не будем, - пожала плечами она. - Макс, мы оба виноваты. Я уеду на время к Вике в Австрию. Без меня фирма не обанкротится. Родителей предупрежу.
- Ты меня никогда не любила, - горько усмехнувшись, произнес он. - Даже не пыталась. Значит, правда... Ты и твой сводный брат...