В том, что у них будет мальчик, Лиза не сомневалась ни секунды. Она даже имя ему придумала, как только посмотрела на две полоски теста. Серега. Сережка. Как армейский друг Ромки, много лет назад в Грозном спасший ее Беса от снайперской пули, прикрывший собой. Надо отдать долг, подарив новую жизнь в замен отнятой.
Они ведь никогда не думали, не мечтали, не говорили о будущем, семье, детях. Только в Лизе всегда жила уверенность - Ромка будет прекрасным отцом, он оценит и выбор имени, и то, что она подарит ему сына. Да хоть и девочку. Не суть важно. Даже если бы у нее уже был ребенок от другого мужчины, Ромка никогда не упрекнул ее за то, что пыталась жить, за то, что всегда выполняла его просьбы, принял бы и чужого ребенка, как своего. Ведь дядя Саша любит ее искренне, как отец, которого она никогда не знала.
Из подъезда вышел Максим, направился к скамейке, на которой сидела Лиза. Устало опустился рядом. Молчал, пытаясь подобрать слова. Девушка внимательно посмотрела на того, кто так и не смог стать необходимым, не смог пробудить хоть толику иной любви, кроме дружеской или даже сестринской.
В светлых глазах застыл немой вопрос. Парень выжидательно смотрел на нее, ожидая, что Лизка заговорит первой.
- Прости, Макс. Мы оба виноваты. Я в том, что не любила так, как ты того заслуживаешь; ты - потому что не пытался узнать меня настоящую. Не судьба, - Лиза пожала плечами.
- Скажи, что соврала на счет ребенка, - проронил бывший жених.
В ответ они лишь усмехнулась и покачала головой.
- Лиз, мне было хорошо с тобой. Я всегда думал, мы не готовы сейчас к детям. Потом, когда-нибудь... А ты... Ты не хотела детей именно от меня.
- Я бы любила ребенка, а не тебя. Так нельзя. Твои дети заслуживают того, чтобы любили и их отца, - Лиза провела рукой по его щеке. - Ты хороший, правда. И ты очень много для меня сделал. Вздернуться от тоски не дал, заставил хоть как-то воздухом дышать, заниматься собой, карьеру строить. Отвлек от ожидания бесконечного. И я не жалею, Максим, правда. Работай у дяди Саши дальше, живи, женись, детей заводи, а я... Мне будет, чем заняться.
- Ты знаешь...В последнее время я понял, что мне было с тобой рядом хорошо, комфортно, мог обсуждать всё, что на душе накопилось. Мы с тобой стали соседями по квартире, братом и сестрой. Я... Просто хотел поговорить... Сказать, если тебе что нужно будет, ты всегда обращайся. Мы не чужие, Лиза. Мы давно уже с тобой родные. А с сыном Александра Борисовича ты была любимой, так?
- Так, - прошептала девушка, сглатывая бегущие по щекам слезы. - Всё ты понимаешь. Всегда понимал. Но не показывал мне. Мы так привыкли претворяться, что чуть себя не сгубили. Равнодушие убивает даже дружбу.
- Не плачь, волноваться тебе нельзя. - Макс стер дорожки слез, поцеловал ее в макушку. - Отец-то хоть объявится? Или это тот женатый банкир-австриец, который тебе глазки на приеме весной строил?
Лиза вздохнула:
- Он вернется. Обязательно. И ты его не знаешь лично. Всё будет у нас теперь хорошо, - притронувшись рукой к животу, девушка подарила Максиму мечтательную улыбку, которую он редко видел за те годы, что провели вместе. Так Лиза улыбалась, будучи первокурсницей, пребывая в мечтах, не замечая других парней, кроме того, кого всегда ждала.
- Прощай, Лизка. Не делай глупостей. Если что, звони.
- Спасибо, но нет. Макс, - окликнула его Лиза, когда он встал с лавочки и направился в сторону припаркованного неподалеку автомобиля. - Ева всегда тебя добивалась, еще с первого курса. Если она не замужем до сих пор, то это не просто так...
***
Если со Стрижевым Лизка сумела расставить все точки, избегая запятых, то мать ринулась в бой. Татьяна охала и ахала, пыталась вытрясти из дочери имя того, от кого она собралась рожать, не понимая, почему Лизка отвергла Максима, зачем ей понадобился непонятно кто в чужой стране, если от законного жениха она восемь лет не хотела иметь детей. Однако все усилия выяснить, кто же отец еще не родившегося внука потерпели безоговорочное фиаско. Лиза молчала, как партизан на допросе в гестапо.
Потом стало не до того. Родился Сережка, появились обычные каждодневные заботы и хлопоты, новоиспеченные дедушка и бабушка души не чаяли во внуке, всячески баловали и ухаживали за ним наравне с матерью.
Лизка молилась, чтобы схожесть с Ромкой осталась незамеченной для окружающих, хотя сама и день, и ночь видела в подрастающем мальчишке его отца. Те же глаза, буйные локоны, которые являются фамильной чертой Бессоновых, упрямый характер, желание поскорее вырасти и отправиться покорять окружающую действительность, тяга всё испытать на себе, попробовать на вкус каждую мелочь, встреченную на пути его первых, совсем еще несмелых шагов.