На душе тревога, который день, плясала джигу, подначивая делать глупости и отключая осторожность, которой он всегда руководствовался. Впервые пугала не неизвестность, а намечающаяся конечная точка на пути следования.
Хотелось бросить всё к черту, получить визу в Российском посольстве на имеющийся паспорт и прямым рейсом улететь в Москву. Там родные люди, старая дача, вечно скрипящая калитка, заросший осокой и васильками палисадник, где осталась частичка безмятежности, покоя, а на небо смотрит любимая девочка с волосами цвета спелой пшеницы. Здесь же - море, пальмы, страстные танцы до утра, темпераментная речь, а так же лениво текущие дни, влачащие себя подобно огромным черепахам, которых выбрасывает после шторма на берег. Надоело. До одури надоело неспешное существование в другой части света, словно в иной вселенной, где нет никаких напоминаний о тех событиях, которые привели его сюда.
Роман провожал уходящий день, который медленно тонул в агонии цвета охры; стоял у самой линии прибоя, не подкатывая светлых полотняных брюк, не снимая легких кроссовок. Как всегда, верный расчет - вода замирала в паре сантиметров, с тяжелым вздохом откатывалась назад, убегала домой, в пучину, чтобы потом с громким криком выплеснуться на берег.
Бес уселся прямо на песок, который раскалился за день под безжалостным солнечным зноем и не думал отдавать тепло ночи, медленно накрывающей Гавану фиолетово-черным полотном. Океан поглотил последний луч багрянца. Мир на пару мгновений стал серым и блеклым, чтобы через пару минут подарить пляжу чернильную темноту.
В душной тишине карибской ночи Роману за последние полтора года думалось хорошо, и комфортно. Жаль, конечно, что так редко удавалась побыть в одиночестве. Местные товарищи по оружию не понимали простой истины, которая гласила: "От одиночества бегут, к уединению стремятся".
Кубинское гостеприимство границ не знало, запросто могло соперничать со ставшим притчей во языцех кавказским. Постоянно ему что-то показывали, пытались угощать ромом, сигарами, звали на вечера и посиделки. Приходилось делать хорошую мину при плохой игре, лишний раз не показывать накопившуюся внутри непомерную усталость от чужих городов, отсутствия своего угла, от необходимости колоть лед проблем и заданий.
Да и, вообще, жизнь на Острове Свободы напоминала фантасмагорию из старых советских книг-утопий и западных антиутопий: ветхие дома, старые автомобили, в основном, нашего, родного и загибающегося автопрома, отсутствие в открытом доступе благ цивилизации в виде открытого доступа в интернет, мобильных телефонов. Зато люди умеют открыто радоваться и наслаждаться жизнью, находят хорошее в том малом, что им доступно. На улицах Гаваны до сих пор играли уличные музыканты, восхваляя революционные заслуги Че и Команданте, прохожие пританцовывают в такт аккордам. На пляжах молодежь после рабочего дня устраивает вечеринки, при этом карибская неспешность сравнялась с медлительностью философии Востока.
Роман заставил себя принять размеренное течение будней, нашел занятие, чтобы избавиться от тоски, которая не давала вздохнуть и постоянно давила на сердце, едва он вышел из номера мотеля на окраине Вены, когда отправлялся в Венесуэлу.
Бес был обучен доводить игру до логичного финала. Как только он взял документы в камере хранения на вокзале, Алекс Мозер растворился в небытие, как будто его никогда и не существовало в течение пяти лет в столице Австрии. Регистрацию на рейс прошел Ромарио дель Кастас. Каракас встретил его, спустя восемь часов полета. Там он пробыл всего несколько месяцев, показавшиеся едва ли не столетием вынужденного бездействия и ожидания, что ему вновь наметят траекторию пути, но теперь уже ведущего домой.
Каждый день Роман надеялся, что его не вычеркнули из списка ценных кадров, не скинули, как лишний балласт или совсем забыли, за ненадобностью. Если даже его вывели из игры, оставив в живых и отправив в Латинскую Америку, то он не собирается просто так бездействовать. Бес заслужил право быть рядом с любимой женщиной. Родина ему кое-что задолжала...
Получив новое имя, документы, Бес оказался на Кубе с почетной миссией обучить товарищей по оружию основам борьбы с организованной преступностью и терроризмом в свежеиспеченном отряде из самых лучших полицейских. Откуда глобальная коррупция, преступность и террор могут взяться на маленьком клочке суши, затерявшейся среди лазуритовых вод Карибского бассейна, оставалось тайной за семью скрижалями. Да и он сильно не раздумывал над риторическими вопросами, ибо не привык ломать голову над загадками, не касающихся его напрямую.