— Ну, иди к маме, — проворковала я, забирая дочь из рук ирбиса. — Сейчас взрослые будут пить чай, а вы с братцем обедать.
— Так всегда бывает? — почему-то шёпотом поинтересовался Май, у которого забрали Анечку. Шеатар присел к столу, но до чашки так и не дотронулся, рассматривая меня и Сеню.
— Кормление? — спросила Венера. — Обычно ещё интереснее. Если эта троица вместе, то есть хотят все одновременно. И нам приходится изворачиваться.
Я присела на освободившееся место рядом с Холгером, положила дочь на руку и прикоснулась к её губам силиконовой пустышкой бутылочки. Ротик девочки сразу ухватил за сосок. Пожалуй, с такой жадностью Есенька ещё ни разу не ела. Она причмокивала, кряхтела и издавала все те звуки, которые должны были характеризовать исключительно удовольствие от процесса насыщения. И честно говоря, мне захотелось рассмеяться на это её поведение.
Холгер Богарт
За последние сутки многое произошло. Разве ещё утром Хол мог предположить, что малыши, о которых он хотел поговорить с Юлией, окажутся так близко? Он думал, что всё будет куда как сложнее, и сам разговор, и просьба показать их, его детей. Но вот уже они на руках у млеющего от счастья отца, а любимая рядом. И, наверное, только Арсений и Есения смогли предотвратить ту вспышку ревности, что появилась, едва Краснов стал проявлять к паре оборотня знаки внимания. До этой минуты Холгер и сам не догадывался, что усидеть и не разорвать наглеца будет так трудно. Смертником можно было бы считать любого, кто посмеет претендовать на любимую. Только это могло вспугнуть Юлию и окончательно её оттолкнуть. А шеатар этого не хотел всем своим измученным сердцем.
Тут Сенька как-то жалобно пискнул в руках отца и завозился. А Богарт, который с затаённым дыханием и нежностью смотрел на процесс кормления дочки, напрягся. Ему нестерпимо захотелось стать барсом, чтобы на другом уровне понять, что именно сейчас произойдёт с ребёнком. Но Хол не подросток, на поводу у зверя не пошёл. И правильно сделал. Потому что спустя несколько секунд сын заворочался в руках отца, а потом обернулся. И сделал он это так быстро, что все присутствующие застыли, глядя на пушистого котёнка. Маленький ирбис смешно задрал мордочку и моргнул серо-голубыми глазками, внимательно глядя на отца.
Этот момент шеатар будет помнить всю свою жизнь и даже чуточку дольше. Невидимая нить, тонкой цепочкой скреплявшая его и малышей, превращалась в стальной канат. И каждую секунду, прожитую рядом с детьми и любимой, Холгер слагал в своём сердце.
Шаги Романа Богарт услышал издалека. Но делать вид, что ничего не происходит, не собирался. Всё шло своим чередом, а отступать снежный барс не привык.
— Юль, видишь, я оказался прав. — Появившийся Краснов не спрашивал, он утверждал. И, по всей видимости, свои подозрения на счёт гостей он уже озвучивал девушке.
У оборотней защита своей семьи на первом месте. А потому Холгер поднялся, удерживая котёнка на руках. Сын цеплялся коготочками за джемпер отца. Шеатар неосознанно прикрыл мальчика и взглянул на ревнивого соперника.
— Ладно, оставайтесь, — усмехнулся Роман, пнув ногой невидимый камень. — А мне пора. Премилая картинка, даже портить не хочется.
Человек покинул веранду, а потом целеустремлённо пошёл к воротам. В этот момент Юля отняла от дочки опустевшую бутылочку и отставила её в сторону. Затем свободной рукой пробежалась пальчиками по коммуникатору и произнесла:
— Не выпускайте гостя. Я сейчас подойду.
Холгер напрягся от подобного известия. Неужели Краснов ей дорог? Хотя, о чём речь. Вон как родная нахмурилась. И осознавать, а уж тем более видеть подобное было очень больно.
— Сейчас чай остынет, — тихо произнесла женщина по имени Венера. — Май, а вы пейте. Это их разборки, не ваши. Юль, а ты отдай своему Холгеру Есеню и, поди, не медли. А то Рома на воротах сейчас застрянет. Нехорошо получится.
— Я сам с ним поговорю, — произнёс Хол в тот момент, когда Юлия приблизилась чтобы отдать дочь. И предвидя её возмущение, добавил, — а ты лучше потом команду дай, чтобы выпустили мужика. Я всё сказал.
Наверное, привычка командовать у наследника в крови с самого рождения. Богарт быстрым шагом приблизился к человеку, видя, как у того в ироничной усмешке кривятся губы. Как он сунул руки в карманы, вероятно для того, чтобы придать более независимый вид.