Постепенно плотный лес всё чаще и чаще стал показывать нам свои каменные проплешины. И я снова порадовалась, что обута в лёгкие берцы.
— Сюда! — скомандовал Холгер, увлекая нас по одному ему ведомому пути.
Вообще Лейф сегодня поразил меня своей приспособленностью и нормальным восприятием совершенно незнакомого мира, его природы. Да, ирбисы живут в горах, но это не значит, что чужая планета станет понятной можно сказать с первого дня знакомства. На мой взгляд Хол это не просто шеатар, а оборотень с секретом. В последнем я всё чаще и чаще убеждаюсь.
Пропетляв между высоких каменных глыб, местами нависающих над нами с угрожающим наклоном, мы вышли к небольшому ручью, на берегу которого сидел Николай. Кивком указав на техника, Холгер буквально растворился среди местных красот, предварительно шепнув мне на ушко, что скоро будет.
— Юльчик! — радостно приветствовал меня Николай, попытавшись подняться. Я, было, дёрнулась к нему. Но на полпути остановилась, видя ногу Чёрного. Перевязана она была тканью, удивительно напоминавшую футболку самого техника. И если не считать бурых пятен, то выглядела перевязка вполне сносно.
— Больно? — посочувствовала я, присев рядом с Николаем. Первый порыв обнять мужчину угас, но, наверное, это было к лучшему.
— До свадьбы заживёт! — заявил неугомонный весельчак и балагур. И подмигнув, пояснил, — до моей свадьбы, детка!
В этот момент из расщелины, ведущей сюда, показалась одалиска, и Чёрный замолчал, сосредоточенно рассматривая появившуюся гостью.
— Знакомься, это Ровена, — представила я девушку Николаю, — мы вместе с ней сбежали из борделя.
Едва я сказала последние слова, как горячие руки шеатара легли на мои плечи. Предаваться грустным воспоминаниям было не время. Да и народ кругом, чего прилюдно лить слёзы и жалеть себя. А вот прикосновение, поддержка и успокоение, идущие от ладоней Хола, это самое то, чтобы снять напряжение.
— Не понял, — несколько резко отозвался Чёрный, попытавшись встать, опираясь на какую-то рогатину, словно на трость. Подняться у техника получилось, но было видно, что далось это ему совсем непросто. — Куда ты попала?
Пришлось рассказать, естественно, не вдаваясь в подробности. Если захочет, расспросит о том Ровену.
— Значит, вас будут искать, — со знанием дела заявил Николай. — Надо уходить отсюда и как можно скорее.
Мои бутерброды были съедены нами ещё в пути. А вот орехи Ровены разделили на всех. Получилось немного, но желудок забили. Холгер переоделся в свои вещи, а куртку Парка отдал одалиске. Та не уставала демонстрировать свои «достоинства» как шеатару, так и Чёрному, щеголяя в стянутой на талии и порванной в нужных местах футболке. Оно и понятно, вид в ней будет совершенно не тот. Но и вечерняя прохлада давала о себе знать. Бывшая служительница богини понимала, что одежда в пути не будет лишней.
Как выяснилось, Николай воспользовался одиночной капсулой для полётов и успел покинуть хвостовую часть до её соприкосновения с землёй. Но так как при подлёте к Северному Сколу его могли сбить регулярные войска, оставшиеся при императоре, то техник принял решение идти на снижение. А травмированная нога, это результат небольшого взрыва, раздавшегося на «Вихре» ещё до того, как корабль раскололся.
И мы пошли. Хол предложил взвалить Николая на плечи, но тот начал отказываться, едва не обидевшись. За что я почувствовала уважение к обоим мужчинам. Чёрный опирался на свою рогатину и стоически сдерживал стоны, если ему было действительно больно. К тому же как-то так получилось, что теперь рядом с техником шла Ровена. Девушка то давала мужчине пить (пригодились бутылочки, которые мы снова наполнили у ручья), то о чём-то с ним разговаривала. Кажется, темой беседы были интересные случаи на других планетах. Похоже, Николай нашёл благодарного слушателя, а одалиска своим любопытством отвлекала мужчину от боли.
И именно в один из таких моментов шеатар придержал меня за руку, давая им уйти вперед. А затем развернул к себе, заставляя остановиться.
— Что? — шёпотом поинтересовалась я, вопросительно глядя в его синие глаза, ставшие в последние дни моим личным наваждением. А Холгер решил не разводить разговоры, а показать на деле, что именно ему требовалось мне сообщить. Точнее сделать. Он склонился и впился своими губами в мои, одновременно поддерживая меня за плечи. Словно я снова могла куда-то деться или сбежать от него. И это была не прихоть моего мужчины, а осознанная необходимость, вызванная той ситуацией в лесу. Я в ответ обняла его за талию, чтобы стать ещё ближе, почувствовать себя защищённой. Все мы хорошо понимали, что задержись Холгер хотя бы несколько минут, для меня многое могло закончиться. Я не собиралась быть послушной овцой, раздвигающей ноги перед всеми ради того, чтобы выжить.