- У меня болит зуб. Сильно. И уже давно. И я боюсь ужасно…
- Не нужно бояться, - доктор обронил свою фирменную полуулыбку. – Присаживайтесь в кресло, а я карту найду.
Карточка была тоненькой, странички пролистались быстро. Я пыталась устроиться удобнее в холодном полулежачем кресле из кожзама и все не могла примостить куда-нибудь руки, то складывая их на груди, то теребя упаковку с одноразовыми платочками. Тем временем стоматолог положил карточку на компьютерный стол и ушел куда-то. Послышался звук льющейся воды, доктор вернулся в одноразовой маске, в руке – голубые перчатки.
- Вы у нас летом были. Зуб тот же болит или другой?
- Кажется, тот же. Или рядом. Не знаю, в общем.
Привычными движениями нажимает какие-то кнопки на бормашине, включает небольшой прожектор, натягивает перчатки, берет в руки стоматологическое зеркальце и какой-то изогнутый металлический крючок.
И тут меня начинает бить дрожь. Накрепко зажмуриваюсь.
- Откройте, пожалуйста, глаза. Оля, вы побледнели. Вам плохо?
- Иголку… уберите эту страшную кривую иголку!
- Да где вы иголку увидели, - хмыкнул доктор.- Откройте рот, пожалуйста.
Я сомкнула губы и замотала головой.
- Ольга Александровна, так дело не пойдет. Вы можете бояться до бесконечности, но легче от этого не станет, - терпеливо объяснял доктор. – Пожалуйста, откройте глаза и посмотрите на меня.
Веки поднялись с трудом.
- У вас же маска. Я вас не вижу.
Он вздохнул, снял с лица маску. Дотянулся до стеклянной полки, где лежал прозрачный пластиковый щиток, надел его.
- Так лучше?
- Ддаа. Ой! Больно!
- Чшшш… Потерпите. А так? – он слегка постучал по зубу.
Я закивала головой, на глазах выступили слезы – больно, да и страшно…
- Не вижу вашего снимка, - доктор вновь стал рассматривать карточку.
- Не делали, там мне малюсенькую пломбочку поставили, да и некогда совсем было, Марина Борисовна торопилась.
- Зато сейчас у нас найдется на это время, - Алексей Георгиевич снял перчатки, вынул из кармана щегольского медицинского костюма телефон, выбрал номер.
- Танечка? Нужно снимок сделать, сегодня. Через сколько? Хорошо, жду.
- Ой, какой снимок! У вас же рабочий день кончается, а мне некогда совсем, еще до областного центра ехать Новый год встречать. И Таню неудобно выдергивать в выходной!
- Что-то мне подсказывает, что поездку придется отложить, - покачал головой доктор. – Таня придет минут через пятнадцать, она живет недалеко и всегда приходит по звонку дежурного, это ее обязанность. А насчет моего времени можете тем более не беспокоиться.
Сунул телефон обратно в карман:
- Кофе не предлагаю. А вот журналы можете пока полистать. Располагайтесь на диванчике.
И с невозмутимым видом уселся за компьютер. Я нервничала и как дура металась по приемной: то садилась на диван, то подбегала к окну, то доставала телефон и собиралась Леше звонить, но так и не звонила.
Таня пришла минут через тридцать: веселая, румяная с морозца. Без спешки открыла крохотный рентген-кабинетик, переоделась, подключила компьютер и аппаратуру, закрепила у меня на плечах тяжелый защитный фартук. Хорошо ей, у нее вагон времени впереди. А мне-то хотелось побыстрее закончить со всем этим, загрузить вещи в машину и ехать.
Посмотрев снимок, доктор покачал головой и заявил:
- Будем удалять.
- Как же так? Да быть этого не может! Дырочка была крохотная совсем! Может, полечим? – взмолилась я.
- С зубом придется проститься, там уже нечего сохранять, - спокойно говорил он, набирая лекарство в шприц. – Откройте рот, я укол поставлю.
Сказать, что я пришла в ужас – значит не сказать ничего. Проклятый зуб разрушал все, о чем я мечтала, пребывая в предвкушении счастья. И вот - неизбежность, которой надо просто покориться...
Несколько уколов, онемевшая челюсть – и стоматолог опять берет в руки какие-то инструменты. Я накрепко зажмурилась и задрожала всем телом.
- Боже мой, Оленька, да вы правда так боитесь, что ли? – донесся сочувственно-удивленный мужской голос. Со всех сил закивала головой. Глаза так и не открыла, но попыталась выбраться с кресла и сбежать. И вдруг с удивлением заметила, что доктор поймал меня посреди этого порывистого движения и… обнимает за плечи.
- Чшшш, тише, моя храбрая, умная девочка. Доверься мне, все будет хорошо. Нужно немного потерпеть, зато потом станет легче. Чесслово. Договорились?
Доктор тихонько, невесомым движением погладил меня по плечу. В ушах у меня эхом бухало сердце, во рту воняло какой-то медицинской химией, язык не ворочался. И вдруг, совершенно внезапно, долетел запах древесного, сандалового парфюма Алексея Георгиевича. Наверно, именно он меня как-то успокоил, отрезвил, что ли. Я покорно вернулась на кресло, доктор опять надел новые перчатки, посмотрел мне в глаза поверх своих стильных очков. И я смирилась окончательно, вытерпев и отвратительный хруст выдираемого зуба, и энергичные рывки, и мерзкий привкус.