Поднимается на крылечко, ставит на обшарпанные доски мои авоськи, звякает ключами:
- Милости прошу! Проходи, Оля, я посвечу, а то здесь электричество вырублено.
Как-то не по себе становится. Накрепко сжимаю в руках сумку, мотаю головой:
- Я никуда не пойду. Куда вы меня завезли-то?
- Ну все, уровень глупостей в отдельно взятой девушке превысил все разумные пределы, - доктор привычно уже закатывает в возмущении глаза, оставляет дверь открытой, идет через темную веранду, снова брякает ключами в темноте. Крадусь на крылечко, заглядываю в дверь, пока где-то в недрах дома не загорается свет, а справа, за елками, - яркий прожектор.
- Завез я ее, видите ли, - с ворчанием возвращается на крылечко мужчина, собирает рассыпавшиеся кули. – Пошли уже, хватит трусить на пустом месте! Новый дом к старому пристраивается, пока придется так заходить.
Мой телефон сел окончательно, поэтому пробираюсь за лучом фонаря, которым мне освещают дорогу: сначала холодная веранда, затем коридор, кухня, комната, в задней стене выпилена дыра. А потом сразу, впритык, – новенький каркасник, стеклянная входная дверь, вроде как балконная, узкая.
- Проходи, располагайся. А я пока елку занесу, - приглашает доктор.
14. Деревенские мы
Раздеваюсь возле вешалки, снимаю рюкзачок, прохожу в освещенную только возле входа огромную гостиную. И первое, что я вижу, - бархатное темно-синее небо. Оно заглядывает звездами и месяцем в треугольные окна мансардного этажа – второй свет создает легкое и воздушное пространство. Мебели почти нет, только стол со светлыми мягкими стульями с гнутыми ножками и высокой спинкой. Возле камина – глубокое викторианское кресло «с ушами», небольшой овальный ковер на полу. Слева, за стеклянной перегородкой, - кухня с белым гарнитуром, справа – закрытая дверь в комнату. Пахнет свежим деревом и еле уловимо – краской.
- Ну как, осмотрелась немного? - доктор заносит елку, прислоняет к стене. – Носки надень обязательно, прохладно. Я сейчас отопление добавлю, дом тебе покажу, а потом поедим быстренько и елку начнем наряжать. Сил уже нет терпеть…
- Так хочется елку нарядить? – спрашиваю я. Доктор мотает головой, смеется:
- И елку тоже. Но если я прямо сейчас чего-нибудь не пожую, до полуночи могу не дожить.
Тут уж и я улыбаюсь:
- Давайте я вам бутер сделаю, Алексей Георгиевич. Тащите вот этот пакет на кухню!
Быстренько достаю хлеб, мясную нарезку. Доктор тягает у меня прямо из-под руки кусок буженины, толкает его в рот, прикрывает глаза в блаженстве.
- Оленька, ты моя спасительница, - быстренько чмокает меня в лоб, я даже опомниться не успеваю. Возмущаюсь:
- Алексе-е-ей Георгиевич, вы что?
- А что такого? Я проверил, нет ли температуры. Это, между прочим, самый быстрый и действенный способ измерения. Я врач или кто?
Строит невинную физиономию, моргает глазами. И, через короткую паузу, уже заботливо, спрашивает:
- Как ты?
- Ну, не уверена, что готова праздновать всю ночь напролет. Но, как ни странно, чувствую себя сносно.
- А то! – задирает нос доктор. – Правильное лечение и хорошая компания – великая сила!
Сунув в рот еще пару кусков мяса, он ведет меня осматривать дом:
- Начнем с первого этажа. Кухню ты уже видела, можешь хозяйничать спокойно. Эта стеклянная перегородка полностью раздвигается, кухня совмещается с гостиной. Вот тут спальня – временно, пока второй этаж не закончен. Потом будет мой кабинет. А вот здесь – простор для фантазии, - он открывает французское окно в пол, и мы оказываемся на огромной застекленной веранде. – Будущий зимний сад. Отопление пока отключено, поэтому делать нам тут нечего. А теперь отправляемся на цокольный этаж
Мы спускаемся по красивой металлической лестнице вниз, запах краски становится более явным. Хозяин показывает мне «удобства»: туалет с окошком под самым потолком, в углу – душевая кабина.
- Здесь будет бильярдный стол, пара тренажеров. А дальше – холодная кладовая и погреб. Хорошо, что в наших местах грунтовые воды далеко, можно полноценный погреб сделать. Ты ведь человек тоже деревенский, наверняка заценишь
И я киваю, дескать, погреб – дело хорошее. Но вот это «тоже»? Не стыкуется у меня что-то образ доктора с деревенским человеком. Он прерывает мои размышления:
- А теперь пошли наверх. Правда, в мансардном этаже пока мало интересного.