Мы почти одного роста, оказывается – разница сантиметров в пять, не больше. Все так же, с закрытыми глазами, прижимаюсь к Алексею Георгиевичу щекой, губами почти касаюсь воротника рубашки, ощущаю чуть уловимый аромат его древесного одеколона, запах теплой кожи. Мои руки, кажется, не зависят от мозга, они ложатся на мужскую талию под тонким кашемировым пуловером, ласкают его спину. И тут я внезапно возвращаюсь к реальности, размыкаю объятия и отодвигаюсь, уперев ладони в его плечи. Неожиданно для себя обнаруживаю, что у доктора мускулистые руки, его мышцы напрягаются еще сильнее, ощутив мое сопротивление. Господи, как его называть-то теперь, не Лешенька же!
- Это слишком быстро для меня, Алексей Геор…
- Чшшш, - прерывает он меня, возвращая правую руку к моему лицу, гладит большим пальцем уголок губ. Я гляжу на него во все глаза и, кажется, почти не дышу от растерянности. – Давай, наконец, перейдем на «ты», без отчества. Для друзей я Алекс. Ты можешь звать меня, как тебе нравится. Но я не выношу, когда из имени пропадает первая буква.
- Это слишком быстро для меня, я пока не готова… Алекс. Поймите меня, - повторяю, отводя взгляд.
Он невесомо целует меня в висок, отстраняется, перехватив мои руки, склоняет голову и медленно ведет губами по кончикам пальцев, лаская их. Мне внезапно хочется поцеловать его макушку, но сдерживаюсь, вдыхая запах тонких волос. Наваждение…
- Олюшка, девочка моя дорогая, - говорит он, под локоток провожая меня до кресла. - До полуночи полчаса. Давай-ка, присаживайся обратно, отдыхай. А я приберу тут, камин зажгу и на стол накрою.
- Я хочу переодеться… Алекс.
- Ох, что же я раньше не сообразил, - хлопает он себя ладонью по лбу и ведет меня к закрытой двери спальни, нажимает на клавишу выключателя, пропуская меня вперед.
Спальня небольшая, тоже почти без мебели: комод, компьютерный стол, возле которого стоит такой же стул, как и в гостиной, штанга открытой вешалки с костюмами, простая деревянная икеевская кровать, двуспальная. На ней – еще один клетчатый плед, валяются несколько медицинских журналов на английском, планшет. Алекс быстренько собирает журналы в кучу, поправляет плед, хватает со стула ношеную рубашку. Вешая ее на плечики, поясняет: не ждал гостей. Пока я оглядываюсь, приносит мой рюкзак и сумку с новогодним нарядом, которые так и простояли у входа, закрывает дверь с той стороны.
На автомате провожу рукой по рядочку висящих на штанге костюмов, отмечаю добротность ткани и выверенную точность кроя. Не удержавшись, читаю названия фирм на подкладке. Это не просто дорого, это очень дорого. И снова невероятный диссонанс с аскетичной обстановкой комнаты и некрашеной кроватью, из самых дешевых. Сколько еще неожиданностей ждет меня с Алексом… Георгиевичем?
17. О пользе диетических блюд
Я, может, не такая уж умница-красавица, но вполне осознаю мужской интерес Алексея к моей скромной персоне. Хорошо все же, что я прихватила с собой пакет с платьем! Серый, отливающий жемчугом шелковый трикотаж, ладно облегающий фигуру, юбка узкая, с боковым разрезом до середины бедра. Длинные рукава, спереди скромная «лодочка», сзади – глубокий вырез ниже лопаток. Но я спокойна, что ничего не свалится в самый неподходящий момент: от одного плеча до другого наряд поддерживает красивая перемычка из ткани, украшенная застежкой.
Я влюбилась в это платье еще летом, когда увидела его на манекене в одном из бутиков «Кристалла» и сразу поняла, что оно особенное. Неделю ходила кругами, облизывалась, пока хозяйка магазинчика не продала его мне в рассрочку на три месяца. Как будто специально для этого платья были созданы туфли на шпильке, глубокого красного цвета. С красной помадой в тон я напоминала героиню какого-то фильма и вообще ужасно себе нравилась. Но полагающиеся к платью чулки с поясом и стринги я все же не надела, в последнюю минуту успела сунуть в сумку тонкие колготки. Волосы наскоро подняла наверх и закрепила заколкой – чтобы несколько прядок выбивались, создавая ощущение растрепанности.