Цеплялась за все проблемы, пыталась разглядеть знаки в каждом событии, и в каждом из них видела или препятствие, или подвох. Ждала обмана – и получала его, пусть лишь в воображении. Тяну ладонь к руке мужа, лежащей на рычаге коробки передач. Механика, чтоб ее, поэтому рука постоянно занята переключением скоростей. Он включает поворотник, затем аварийку, паркуется на обочине. Мы снова близко, глаза в глаза, и поцелуи эти – жадные, страстные, и прикосновения, - все говорит, как мы скучали друг по другу. Настоящих, без шелухи недомолвок, без оглядки на то, кто из нас что подумает. Кожа к коже, без брони, сплетенной из привычных поступков и выверенных фраз. Дыхание к дыханию, и этот общий для двоих воздух наполняет не только легкие – каждую клеточку тел, пусть и запрятаны они в многослойные зимние одежды. Душа к душе – для них нет преград. И где-то там, в глубине души, мы становимся единым целым, воспаряя к неизведанным вершинам. Так, только так!
52. О вкусах не спорят
- Она такая вкусная, как маленькая вишневая конфетка, - Алеша улыбается и надавливает пальцем на вершинку моей груди, – Би-бип.
Я хихикаю – не часто можно увидеть вечного ребенка, спрятавшегося внутри многогранной фигуры моего мужа.
- Знаешь, в регистратурах моей клиники теперь вишневых леденцов нет, только мятные. Я распорядился.
- Ой, все, - ржу во весь голос. – И при исполнении этого приказа начальства все живы?
- Ну, почти…
- Поясни, - выбираюсь из кольца объятий мужа и пытливо смотрю на него.
- Я жутко хотел уволить этого наглого пацана, пиарщика.
- Кирилла, - удивилась я, - того милого парня, который мне Москву показывал?
- Милого, говоришь? – муж сжал меня своими ручищами так, что запищала.
- Ай-ай, Алексей Георгиевич, за что?
- Чтобы тебя взглядом не облизывал. И он еще эти конфеты постоянно из регистратуры таскает, сам видел. У него, можно сказать, вишневыми леденцами все карманы набиты. А это мое, только мое, пусть не покушается!
Я уж не стала говорить, что Кир вполне невинно угощал меня теми самыми леденцами, а то точно мальчика уволит.
- Ах, вот почему парень запнулся и отмотал лишний круг во входной группе гостиницы! Ты его в это момент глазами жрал, - смеюсь уже во весь голос.
- А чего он, - обижается внутренний ребенок моего солидного мужа, - целый день с тобой, и руководству ни разу не доложился.
- Опомнитесь, господин главный врач! Ты меня парню поручил, а сам занят был, совещался и руководил.
Ну все, теперь лакомства из вазы, похожей на маленький круглый аквариум, Киру недоступны.
- Мальчик меня лет на пять младше, это фатально, - присматриваясь к реакции моего Зайцева, наношу последний удар: - Я его как мужчину и не расцениваю: так, пацан на побегушках.
Собственно, я вообще о Кире не думала, ни как о мужчине, ни как о молоденьком мальчике, но мужа ревнивого (как оказалось) успокоить надо, парню еще продвижение уроков моего папы в Интернете обеспечивать.
- Ладно тогда,– разом размяк Алеша. – Но конфетки везде будут только мятные, распорядился уже. Правда, Майоровна прокомментировала, что я неуравновешенный придурок в разгаре пубертата, но это оскорбление я стерпел – без Майоровны клиника развалится. Без меня выплывет, без заместителя моего тоже. А без нее зачахнет, зуб даю.
Он затих, пыхтя носом, и даже глаз скосил в мою сторону – как, мол, я восприняла его великое откровение про пубертат. Помалкиваю, улыбаюсь. Кстати, сразу поверила этой страшной клятве зубом и дала себе слово познакомиться с Анной Майоровной поближе. Таких соратников надо ценить.
Вокруг нас тишина, такая особая тишина, звенящая, сельская. Время от времени я слышу, как выскакивает из своего домика старинная кукушка на кухне, привычно отбивая каждый час. Ровно в девять вечера муж достает ключ, лежащий на потайной полочке за крошечной дверкой, исполняет ритуал, закрепленный веками: старые стрелки движутся, проворачивая секунды, минуты, часы. Этому движению нет противостояния, как невозможны перескоки с одних суток на другие, время течет, повинуясь извечным законом. И это правильно.
А вот привычный сигнал о новом сообщении меня тревожит. Алеша внимательно его прочитал, завис взглядом на экране, выдохнул.
- Это Дед. До дома наконец добрался.
- Как он?
- Пишет, что сносно. Передает тебе привет, - аккуратно откладывает телефон в сторону.
- Он в курсе, что я вернулась?
- Пока не говорил, - муж снова меня обнял. – Но у Деда как будто радар встроенный, он порой раньше меня узнает то, что я только собираюсь делать.