- Мы встречались, в центральном офисе Кристалла. Не знала, что Кристин дед с Перегудовым знаком.
- Оля, он один из акционеров фирмы, достаточно крупный, чтобы с его мнением считались. Собирал экстренное собрание, но что на нем происходило – не спрашивай, я не в курсе.
- Дед гендиру папочку оставил, черненькую. Намекнул, что это должно повлиять на мое отношение, в том числе к Кристине.
Выбираюсь из кольца объятий, ловлю взгляд мужа.
- Ты ведь не думаешь, что я из-за денег вернулась? Хочешь, составим брачный договор, я не претендую ни на что.
- Чшш-ш, помолчи, - прикладывает кончик указательного пальца к моим губам. – Я против договорных отношений. Только по любви.
- Да подожди, - пресекаю его попытку вновь перейти к занятию той самой любовью. – Как он поехал один в таком состоянии? Надо было проводить…
- Нет, не один. С ним два юриста – скорее, не юристы, а давно уже друзья, еще медбрат опытный в сопровождении, с четкими указаниями лечащего врача. Дед не хочет лишнего внимания, поэтому и в клинике, куда ложится, запретил себя навещать. Чтобы не запоминали его – таким.
- Каким?
- Четвертая стадия, Оля. Неоперабельная. Это не клиника, на самом деле. Если называть вещи своими именами, это хоспис для тяжелых онкобольных. Дед до сего времени жив исключительно на волевых, боль адскую он терпит практически постоянно. Там ему будет легче, если знать, что у нас все в порядке.
- Крис в курсе?
- Да, он сам ей сказал.
Мы помолчали, замерев в объятиях. А Дед-то был прав, устроив мне встряску, после которой в моей голове что-то щелкнуло, и неважными стали амбиции и мысли, вертящиеся в голове. Внезапно вспомнила о своей машинке, которая вдруг для меня тоже стала неважной. Стоит себе сиротливо на парковке возле Кристалла. На ночь там автомобили оставлять запрещено, охрана обязана эвакуатор вызвать. Поэтому я резко подскакиваю в объятиях и воплю:
- Алеша, уже десятый час! Надо срочно ехать в город, забирать машину с парковки, а то на штрафстоянку увезут!
- Что ж ты у меня беспокойная такая, - муж ткнулся носом в мой висок, глубоко вдохнул. – Сейчас позвоню, чтобы не трогали, завтра отгоним куда-нибудь.
- Что значит «куда-нибудь»? Вообще-то, я на ней езжу.
- А сюрприз, Оля? Забыла? – хитро прищуривает левый глаз. – Одевайся, прогуляемся.
- Куда, на ночь глядя? – прищур мужа становится еще хитрее.
- Да тут, недалеко…
В гараже стояла серебристая машина: высокий клиренс, новенькие сверкающие диски, фары, по-кошачьи мне мигнувшие, когда Алексей нажал на кнопку брелока.
- Это…
- Твоя машина, - бодро отрапортовал муж. – Тот самый сюрприз в конверте. Я еще зимой говорил, что надо менять малолитражку. У меня прямо в зубах крови нет, когда вижу, как ты по льду и бездорожью на ней ездишь. Нравится?
- Спасибо, она классная, - целую дарителя и отталкиваю в сторону мысли о стоимости автомобиля. Уже понимаю, что серьезные покупки нашей семье по карману, но пока не привыкла к такому положению вещей. Бережно открываю водительскую дверь, подстраиваю под себя кресло, зеркало заднего вида, заглядываю в бардачок, поглаживаю эргономичный рычаг автоматической коробки передач. Пахнет новеньким пластиком, кожей, чуть-чуть – кофейным ароматизатором. Исследую приборную панель, двигатель заводится с мягким шелестом, включаю обогрев салона. Потом обхожу машину кругом, попутно заглянув в удобный багажник. Алекс молча стоит и улыбается, видя, что автомобиль пришелся мне по вкусу.
- Открывай ворота, дорогой! Эх, прокачу!
53. О ребятах и зверятах
Наша нежная ночь звучит как мелодия о любви. В аккомпанементе из дыхания, всхлипов, стонов, рычания даже плавно сплетаются руки, ноги, сливаются сердца. Я не испытывала такого никогда, даже в первые, медовые, дни совместной жизни с Алексом. Невероятный трепет в груди, будоражащие прикосновения любимых рук, взгляды, проникающие прямо в душу… И страшно даже представить, что я могла все это потерять, лишиться счастья единения с любимым мужчиной.
Где-то там, над облаками, трепещут вымпелами на мачтах корабли. Салютуют из всех пушек в нашу честь, расцвечивая небо нашего дома яркими огнями. И нас, обессиленных, качает на волнах неги самый сладкий сон.
Наутро (и это тоже правильно) мы поехали к Сан Санычу, где нянчилась со звериным детсадом Кристина.
Девочка показалась мне напуганной – настолько, что даже не отшатнулась, как обычно, когда я ее чуть приобняла. И я, исследуя границы дозволенного, легонько погладила ее по спине. Крис чуть передернула плечом – не трогай, дескать. Все тот же отрешенный взгляд, напряжение в хрупкой фигурке. Ее глаза оттаивали только при возне с домашними животными. Вместе с «бабой Машей» она ходила доить Зорьку, угощая ее кусочками морковки, и детскую ладошку обдавало теплым дыханием немолодой уже и норовистой козы, бережно, одними губами бравшей хрусткие оранжевые брусочки. Кристина тихонечко хихикала от этой нежной щекотки и улыбалась. Но улыбка медленно таяла, стоило девочке поднять взгляд на меня, привалившуюся к дверному косяку хлева.