- И ты сейчас ждешь, что я тебе благодарна буду и полюблю навсегда? – Она презрительно прищурилась и дернула губой.
- Не помню, чтобы я тебе такое говорила.
- Не говорила, а думаешь!
- Ты не можешь знать, что я думаю, пока не спросишь меня об этом.
- И что же, что ты про меня думаешь? – повернулась ко мне всем корпусом и даже колено на скамейку закинула.
- Много чего думаю, - улыбаюсь слегка. – Рада, что ты жива, беспокоюсь о тебе. Хочу посмотреть, что происходит с твоими волосами и отвезти к парикмахеру. Волнуюсь, что тебя могут обидеть незнакомые мне парни. И что джинсы эти уже пора поменять, ты из них выросла.
- Джинсы… да, джинсы короткие уже вроде, - девочка растерянно повертела ногой, и тут же сбросила ее со скамейки, притопнув. - Да ты меня сбиваешь, чтобы я забыла, что ненавижу тебя!
- Ошибаешься, Кристина, - отвечаю с мягкой улыбкой. – Ты не можешь меня ненавидеть, как-то давно придумала и сама поверила.
- Почему это? – совершенно как Алекс прищуривает глаз.
- Вот смотри. Ты ведь любишь папу, да?
- Конечно, - хмыкает.
- Я тоже люблю папу, и он меня любит. Мы с ним – две половинки целого. Спроси его, если мне не веришь.
- Спрошу, обязательно спрошу!
- Раз папа – моя половинка, то получается, ты меня на пятьдесят процентов любишь, а на пятьдесят ненавидишь? – слежу за выражением ее лица – переваривает информацию. – Пошли дальше. Я ожидаю твоего братика, он наполовину мой, наполовину папин. На ту же самую половинку, на которую ты – тоже папина. И если ты ненавидишь меня, то, выходит, и себя ненавидишь, и папу, и своего братика Гошу, которого мы назовем в честь твоего дедушки, Георгия? Ты ведь любила дедушку?
- Совсем меня запутала, - девчонка соскочила со скамейки, ладошкой вытерла мокрую щеку. – Неправильные у тебя какие-то дроби!
- Подожди, не убегай, - останавливаю ее. – Давай мы с тобой решим эту задачу – раз, и навсегда. Семья – это не про математику, это про людей. Забудь про вычитание и деление, надо сначала складывать и преумножать, а поделится все и само собой – поровну. Будешь ненавидеть и злиться – то и вернется. Научишься любить и заботиться – крылья вырастут.
Крис поправляет завернувшуюся штанину коротковатых джинсов и задает вопрос, который ее явно мучит:
- Если бы я утонула, тебе бы легче было? Не надо объяснять ничего, придумывать…
Встаю рядом с ней. Растет девочка, однако, с весны сантиметров на десять подтянулась!
- Крис, а ведь мы обе могли погибнуть, если бы не папа. На самом деле, это он нас спас. У меня бы не хватило силы тебя вытянуть, снесло бы течением и о бетонные глыбы разбило. Так что у нас с тобой теперь есть второй день рождения, общий на двоих. Давай только папе и бабулям про это не говорить, наш секрет будет.
Девочка задумалась, примолкла. Не мешаю ей осмыслить сказанное и сделать выводы.
- Значит, это ты могла разбиться о камни, а я бы осталась? – вывод получился странный.
- Возможно. Но ты утонула, Кристина. Когда папа тебя вытащил, ты не дышала, пришлось реанимировать.
60. Эпилог. Семь лет спустя.
- Да когда вы уже соберетесь, наконец! Гоша, выпусти Кузькину дочь на улицу, она так и норовит в папину сумку забраться, - Кристина вытряхнула серого котенка из стоявшей возле двери сумки с вкусными подарками для южан
- Что, не терпится от нас избавиться, - подколола я дочку. – Все дни уже, наверно, распланировали: велики, морской бой, лазанье по столбам и перекладинам, дерганье перьев у петухов на заимке…
- Мам, ну всего один раз и дергал, мы с близнецами в индейцев играли, про них деда Саша рассказывал. Я маленький совсем был, - вклинивается Гошка.
- Угу, а за два года ты вырос и стал взрослым, - ехидно улыбаюсь. - А кто нынешней весной вылил пузырек йода в банку с крахмалом и тем же йодом все продукты в холодильнике перепачкал?
- Только колбасу и сосиски, - сопит сын. - Я опыт проводил. И ты после этого колбасу покупать перестала. Правильно папа говорит, что в ней одна туалетная бумага.
И добавляет, очень похоже копируя Алекса: «Гораздо полезнее отварить кусок говядины или положить на бутерброд пластик красной рыбки».
- Правильно, братан! Наш человек растет, естествоиспытатель, - старшая сестра, как всегда, отличный противовес в споре с родителями, ага…
Привычно закатываю глаза, трясу возле ушей руками – наш семейный мем «не вешай мне лапшу». Моей семье совершенно не обязательно знать, что любимую колбасу я чуть ли не каждый день покупаю себе на обед, она не выводится в холодильнике комнаты отдыха в «Кристалле». Оглядываюсь по сторонам, не забыли ли чего, кричу в лестничный пролет: