агов и с ужасом обернулась. - Не бойся, Деби, девочка моя... Это была няня. Я испытующе посмотрела в ее ласковые глаза. - Твоя мама тоже летала здесь. И больше нигде. Никто про это кроме меня не знает. Но ты будь осторожна. Люди не захотят понять такое. - Спасибо, няня! - тихо прошептала я, - Я буду осторожна! - Тебе бы найти своих ангелов и улететь туда, где тебя смогут понять. Твоей маме не удавалось это, пока она ухаживала за тобой маленькой. - А она не сказала где это? - Она сама не знала точно. Далеко за морем... - Няня, а здесь был один из них... Его во время бури ночью о скалу ударило. Я с ним разговаривала на расстоянии... - Мысленно? - Да. Но он, наверное, умер. Он очень долго мучился и замолчал задолго до того, как за ним должны были прилететь. - Жалко... Ты не грусти. Мама говорила, что они иногда прилетают сюда. Ты еще встретишь кого-нибудь. Вот, держи. Няня протянула мне склеенный черный камень. Еле заметные трещинки вились через него и не мешали видеть изображение. А я и забыла про него. - Спасибо няня! - я взяла камень и чуть снова не выронила, когда дверь с шумом распахнулась, и вошел отец. - Какого черта, Нури?! Няня вся подобралась и потупилась. - Что еще за чертова записка у меня на столе? Неужели ты покинешь нас? - Да, Мигус, прости.... - Я понимаю, тебя, Нури, - голос отца вдруг стал более мягким и немного виноватым, - но не сейчас же! Ты так нужна мне! - Прости, Мигус, я не могу... Я зашла к девочке только попрощаться... Ты позволишь? - А со мной ты не прощаешься? Или эта записка все заменяет? - Зачем ты так, ведь все равно уже ничего нельзя изменить. - Нури, я прошу тебя, пойдем ко мне, поговорим. Клянусь, я не буду тебя держать насильно, ты же знаешь! - Няня, - воскликнула я, не сдержавшись, - ты уходишь от нас? - Да, девочка. Прости и ты меня. - Но почему? - Я еду к одному человеку. Он давно ждет меня. Мне стало очень горько. Так, как если бы я теряла мать. Как если бы моя мать вдруг отказалась от меня. Слезы размазали весь мир, я бросилась к двери, долго бежала через пустые комнаты, через двор, по тропинке к скале над морем, которую сама же давно протоптала. Унылые тучи закрывали небо, и тяжелые серые волны с глухим шумом разбивались о подножие. Я хотела сразу броситься с уступа и полететь куда-нибудь, чтобы забыть про горечь, душащую меня. Я подбежала почти к самому краю, но вовремя поняла, что мое тело слишком тяжело и нет волнующего ощущения рвущейся свободы за спиной. Я чуть не упала, но вовремя остановилась, тяжело дыша и глотая слезы. Я пыталась снова и снова, пока не поняла, что чувство, дающее свободу - это чувство легкой радости. А на душе у меня было слишком тяжело. Я села на корточки и просто заплакала. Мне хотелось, чтобы сейчас меня нашла моя подружка и поговорила со мной. Но Дика не шла меня выручать на этот раз. Было одиноко и тоскливо. Я вдоволь наплакалась и сидела опустошенная, прислушиваясь к шепоту в моей голове. Теперь я знала, что это далекие мысли тех, кто был похож на меня. Все они были незнакомыми и чужими. Я почти не улавливала смысл отрывочных чувств, случайно касающихся меня. Что это за люди, если они бросили мою мать и меня здесь? Я взглянула на черный камень, который все еще держала в руке. Человек на нем был слишком маленький, чтобы разглядеть какого цвета у него зрачки. Мне вдруг захотелось бросить его в море. Раз все меня бросают, то мне никто не нужен. Но удержалась и спрятала в карман платья. Потом я заметила, что один из больших камней, торчавших в склоне, нависающем над морем, подмыло вчерашним дождем. Не знаю зачем, я подошла и стала расшатывать его. Я с удивлением чувствовала в себе незнакомую обиду, и мне хотелось занять ее чем-нибудь. Это оказался очень большой валун, но он вот-вот должен был вывалиться из склона. - Ты что делаешь? Я вздрогнула и обернулась, тяжело дыша. Тот самый длинный парень, который сорвал с меня платье. Но сейчас я почему-то совсем не злилась на него. - Хочу свалить его вниз, - сказала я. - Давай помогу! Он подошел и уперся руками в валун. Раскачивать стала гораздо легче. Вскоре широкое основание со скрежетом вылезло, мы отскочили, и валун кувыркнулся вниз, гулко ударившись о выступ у наших ног. Мы смотрели, как он с грохотом отскакивает от неровностей склона, выбивая каменные брызги. Последний его прыжок был особенно впечатляющ: камень бешено завертелся и влетел в волну, разбив ее. - Здорово! - воскликнул мой помощник и весело посмотрел на меня. - Ты что, следил за мной? - спросила неприязненно. - За тобой? - удивился он. - А почему тогда ты здесь оказался? - Я часто сюда хожу по этой тропинке! Это мое место. - Это мое место. Он хмыкнул и криво ухмыльнулся. - Ладно, сиди тут одна, раз такая жадная. Он повернулся, собираясь уйти. Но я была слишком одинока. - Ладно, оставайся, извини. Парень остановился и примирительно улыбнулся мне. - Это ты извини... за тот случай. Перед дружками как дурак красовался. - Ладно уж. Как тебя зовут? - Берг. - А меня - Дебра. - Знаю уже, - он снова улыбнулся. У него была приятная улыбка, - ты не боишься, что тебя со мной кто-нибудь увидит? - Ну и что? - Ты же невеста Миталя! Если он узнает... - А ты боишься? - Нет, - он неуверенно передернул плечами, и я поняла, что эта перспектива ему совсем не нравится. - Ты прав, лучше тебе не рисковать. - Я не боюсь Миталя. А вот тебе достанется. Жалко будет. - Кому жалко? - я улыбнулась. Он тоже засмеялся. - Конечно! Я еще не видел девчонку, которой нравится сбрасывать большие камни в море. - Это я не камень, а свою обиду сбросила. - Обиду? - От меня сегодня няня ушла. Даже не сказала ничего заранее. Она мне была вместо матери... Зачем я это ему говорю? - Да-а... это обидно, я знаю. - Откуда ты знаешь? - Нет, от меня никто не уходил, но я себе это хорошо представляю. - А ты откуда приехал? Мы начали болтать, расспрашивая друг друга обо всем. Я вдруг поняла, что боюсь возвращаться домой. Вдруг няня еще не уехала и сейчас говорит с отцом? А если уехала, какой будет теперь отец? Я знала, что он любил ее. Берг достал из кармана горсть орешков, и мы принялись есть их. Потом я показала Бергу склеенный черный камень. Он без особого интереса посмотрел. Конечно, он же ничего не знает. Я подавила внезапное желание рассказать ему все. Вот же дура! В полдень Берг заявил, что ему пора идти обедать. Мы пошли обратно до развилки тропинки и разошлись по домам. Дома я не заметила ничего необычного. Только еще одна комната в замке опустела. Отца нигде не было, и я просто побрела в свою комнату. Через несколько минут раздался резкий стук в дверь, и вошел мальчишка-повар с моим обедом. Он недовольно хмыкнул, мельком взглянув на меня, поставил все на столик, резко сдернул полотенце и, изо всех сил стараясь не смотреть на меня, с невозмутимым видом удалился. Теперь он будет носить мне еду сюда? Вот еще! Интересно, что после разговора с Бергом у меня почти вернулось хорошее настроение. Мир оказался не таким уж пустым и враждебным. Но я все же устала и решила немного поспать. Стоило мне прилечь, как дверь с шумом распахнулась, и вошел отец. Я от неожиданности вскочила на ноги и с испугом уставилась на него. - Что, Дебра? Кажется, я тебя испугал, извини. - Пап, я ведь теперь невеста Миталя? - Конечно! - А почему тогда ко мне так просто заходит мальчишка, который приносит еду, и вообще, все... - Ты права, - отец немного задумался, - я скажу, чтобы тебе поставили засов. И спрашивали разрешение. - Знаешь, я решила, что буду кушать со всеми. Мне нужно привыкать быть на людях. Отец улыбнулся. - Знаешь, а ты повзрослела! Но все еще так мало знаешь... Это моя вина. Я уже подыскал тебе компаньонку, которая будет обучать тебя. Он приедет сюда вечером. - Спасибо, пап. Ты ездил искать мне компаньонку? - Ну... не совсем. Я проводил твою няню. Она и рекомендовала мне компаньонку, которую хорошо знает сама. Миталь приедет через день за тобой, чтобы отвезти тебя в город развлечься. Хочешь? - Конечно! Я только однажды была в городе, помнишь, ты меня возил? Вскоре отец ушел, и я оставалась одна, лежа в глубоком кресле, пока в дверь осторожно не постучали и не попросили разрешения войти. Это был наш столяр. Он разложил инструменты, попыхтел, осматривая дверь, потом начал прилаживать большой бронзовый засов. Эта возня продолжалась целый час. Потом пришла служанка и молча убрала мусор. Как только она ушла, я с удовольствием опробовала засов и сразу почувствовала облегчение. Хорошее настроение стремительно возвращалось ко мне и, конечно, я воспользовалась этим, чтобы вдоволь полетать. У меня уже хорошо получалось, я почти без напряжения и не осознано управляла полетом. Только места было очень мало. Я парила под самым потолком, когда услышала шорох, посмотрела вниз и заметила, как из-под двери показался желтый листок бумаги и тут же раздался топот убегающих ног. Я чуть не упала от удивления, не вполне удачно спланировала вниз и подняла листок. На нем было что-то коряво написано. Мне стало обидно. Я до сих пор не умела читать. А тот, кто написал, конечно же, умел. Почему я такая? Понятно, почему. Я всегда была нелюдимой затворницей. Что же делать? Любопытство оказалось сильнее меня. Я положила бумагу в карман и вышла из комнаты. Моя подруга умеет читать. Облака нависли совсем низко над землей и прохладный влажный ветер трепал мне волосы, пока я бежала к соседям. Было пустынно и безлюдно вокруг. Никто не выходил без дела в такую погоду. Мне повезло: Дика была у себя и оказалась не занята. - Привет, Дика! - запыхавшись, проговорила я. - Привет, Дебра! Что-то случилось? - Не хочеш