Одно письмо из Ташкента и одно из Переделкина — и уже снят вопрос: можно ли писать (пытаться писать) в 67 лет?!
Буду писать. Пытаюсь.
Сейчас тяготит другое.
Полуфабрикатов, задела, записок, книжечек, листков — лет на 10—15.
А здоровья — наполовину. А из этой половины большую надо отдать делам. Только писать — не могу. Не смею, пока нужен в другом качестве.
А по себе знаете, что, сколько бы ни имели папок и тетрадей, богатейшая повседневность (небывалая за 67 лет!) дает ежедневно новые темы, мысли, ситуации, характеры...
Когда-то понравилось библейское: «Если тяжело, держитесь за ношу, которую несете!» Но сейчас ощущаешь, что раздавить может. Вернее, раздавливает.
На ногах устоять трудно».
«Нежданно попал в Барвиху (почему опаздываю ответом).
Как буду в городе, через месяц, хочу (в который раз) на «Океан». Но помимо есть потребность кое-чем поделиться.
Может Вам пригодиться».
И — в постскриптуме: «О. В. (Ольги Васильевны. — А. Ш.) здесь нет. Но письмо Ваше читала. Самый строгий цензор, который впервые видит только публикацию. У нас такой порядок. Вашу снисходительность восприняла признательно».
Когда вышли, в 1962 году, впервые отдельной книгой его «Рассказы о флоте», прислал их мне, подчеркивая, что посылает «эти прибрежные рассказы». Но мечтает «выйти в открытое море и даже — добраться до океана».
«Пересекая Атлантику, плавал в Тихом. В душе остался след.
Спохватился поздно. А так хочется успеть».
В журналах все чаще мелькало имя молодого, но уже завоевавшего прочный читательский кредит шестидесятисемилетнего прозаика.
В пятом номере «Нашего современника» за 1964 год — документальная повесть «Первое дипломатическое поручение».
Все из той же серии — «Невыдуманные рассказы».
О невыдуманном, жившем в ту пору в Ялте вице-адмирале в отставке Александре Васильевиче Немитце, известном в советской исторической литературе как «первый красный адмирал».
Письма его, записки, дарственные всегда немногословны, по-мужски и по-морскому лаконичны, даже суховаты, и всегда за ними не равнодушие — заинтересованность в чужой судьбе, в литературе, в современной жизни.
С пометкой «29.3.65» получил я его «Повесть о неистребимом майоре», напечатанную в журнале «Москва».
Начинается повесть с вопроса:
«Приходилось ли вам наблюдать, как коллектив самых обыкновенных людей, распределив между собой роли и даже применяя методы конспирации, объединяется для чтобы общими усилиями, но скрытно, делать доброе дело?
Совершенно случайно мне удалось быть свидетелем подобной коллективной воли к добру».
Повесть объемистая, однако сильно сокращена — журнальный вариант.
И автор пишет мне не без горечи:
Как жаль, что я не Шекспир.
Кто бы посмел тогда сократить 20 страниц и поправить стилистически, даже не спросив бедного Вильяма?!
Очевидно, это — помощь молодому автору?
Подозреваю, что вы еще не пользуетесь всеми привилегиями страдфордца, но убежден, что уже давно выросли из штанишек начинающего адмирала».
Последнюю публикацию его в одиннадцатой книжке Нового мира» за 1967 год я уже прочел без его ставшей традиционной дарственной.
Корректуру напечатанной там его невыдуманной новеллы «Переводчик» И. правил за неделю до смерти.
В 1970 году вышли отдельным сборником в Воениздате его «Морские истории». Есть в этих историях и далекие времена, и первые годы революции, и годы минувшей войны.
И — «Досуги старого адмирала»...
...Это утро адмирала Н. Г. Кузнецова началось с телефонного звонка И. С. Исакова:
— Через десять минут буду у вашего подъезда.
Так очутились они неподалеку от здания Московского университета.
Иван Степанович был очень рассеян. Разговор не клеился...
— Я думаю, после смерти все же назовут один из эсминцев моим именем. Ведь у меня не остается потомства... — тихо сказал Исаков.
Видимо, были это сокровенные его мысли, высказанные вслух старому товарищу.
Ему до смерти оставалось тогда пять дней.