У меня не хватит сил отказаться, поэтому нужно удирать.
- Я пойду. Мне пора. Не ходи за мной, пожалуйста.
Роман не сдвинулся с места.
- Я была рада тебя увидеть, Рома. Но на этом все. Хорошо?
Он отрицательно покачал головой и мне пришлось жалобно проскулить:
- Отпусти. Пожалуйста.
Это сработало. Звездин опустил руки, и я смогла сделать шаг назад. Еще один, еще один и еще один. Роман стоял на тротуаре, а я уходила слишком медленно. Слава богу, толпа туристов, что вышли из соседнего магазина понесла меня прочь. Я наконец развернулась и позволила потоку увести меня от потрясающего мужчины, с которым у меня не могло быть ничего общего. Кроме сына, о котором он никогда не узнает.
Вернувшись в отель, я молилась, чтобы он не пришел ко мне в номер. Сходила в душ, приготовила форму, проверила сообщения. Киря писал с бабушкиного телефона, что скучает и ждет меня скорее домой. Вытирая слезы, я написала ему, что скоро буду.
Роман не пришел. В назначенный час я выписалась из отеля вместе с ребятами.
- Катерина Рудова? – уточнил у меня портье.
- Да, - кивнула я ему, не понимая, что могло понадобиться.
- Для вас оставили кое-что.
Он достал с полки небольшую коробочку и протянул мне. Я вежливо поблагодарила и скорее отошла в сторону. Открыв подарок, я совсем другими глазами посмотрела на тот самый кулон-самолетик на цепочке. Он выглядел интересно, валяясь в куче драгоценного хлама, но стал значить слишком много теперь. Роман вернулся и купил его для меня. Самолет – место, где мы познакомили и стали близки. Где Рома подарил мне Кирилла. Я прикрыла глаза и надела его, приложила ладонь к самолетику. Он будет около сердца – это правильно.
Мой последний рейс в Эмирейтс прошел отлично. Мой последний день в Дубае тоже пролетел незаметно. Я вернулась к сыну с креветочными дримами и огромным желанием отдохнуть, пожить спокойной жизнью.
Но моим планам не суждено было сбыться.
*Хэмпстед - престижный район на севере Лондона
Глава 8. "Хоббит", Кафка и мороженое
Роман
Улететь из Лондона с чистым сердцем у меня не получилось. Едва мы с Катей попрощались, я сразу полез в соцсети, чтобы найти ее подругу Юлю. Это оказалось несложно. Она охотно постила в Инстаграм фото в ярких костюмах из зала суда и регулярно выкладывала видео с детьми. Отъявленные бандиты-близнецы мне понравились. Кажется, я даже узнал район, но кататься там, заглядывая за ворота, конечно, не собирался.
- Леша, есть дело, - проговорил я в трубку, набрав своего бессменного помощника.
- Слушаю вас, Роман Сергеевич, - серьезно откликнулся он.
Я описал ситуацию, рассказал о подруге Кати и в конце не забыл подвести итоги:
- Мне нужен ее адрес. Никакого внедрения, пожалуйста.
- То есть, Катерина Рудова не угрожает…
- Ни мне, ни моему бизнесу. Это личное, - подтвердил я.
- Вас понял, босс, найду легко. Сколько дадите времени? Сутки или пошевелиться?
- Господь с тобой, Алексей. Я никуда не спешу. Как раз прилечу в Москву только завтра.
- Вас понял, - по-армейски отрапортовал Леха и отключился.
Я знал, что он не будет тянуть с этим делом. Леша в принципе не умел тянуть резину и жить в свое удовольствие. Он любил быть занятым и постоянно скучал по оперативной работе, хоть и ушел из органов десять лет назад.
Уезжая из отеля, я уточнил по поводу подарка, который оставил Кате. Она приняла его, что меня очень обрадовало. Ее попытки держаться от меня подальше были понятны. Еще во время ее работы на борту моего самолета, я понял, что эту девочку не привлекают деньги или тщеславное желание соблазнить богатого мужика. В ней было что-то уловимо дразнящее, светлое. Она не просто исполняла мои прихоти, а делала это с удовольствием. Никогда не относился к ней, как к персоналу. Она всегда была мне добрым другом, которому я мог доверять. Лишь однажды у нас с Катей накопилось достаточно поводов, чтобы сблизиться. Ту ночь я вспоминал очень часто и жалел, что не хватило смелости продолжить.
Мой брак летел псу под хвост и без интрижки с бортпроводницей. Хотя какой был смысл спасать его, если все равно все пошло по известному женскому органу. Сейчас я это понимал, но тогда все еще надеялся черт знает на что. Мы с Линой были вместе со школы. Я дорожил нашими отношениями и считал, что только она может относиться ко мне непредвзято, без оглядки на чертовы деньги и положение в обществе. Ошибся. Еще год после аборта она жила со мной исключительно из корыстных соображений.
Прошло сто лет, но до сих пор противно вспоминать ее слишком откровенные признание после требования развода и содержания.