Стоп, стоп, стоп! Про покидание не нужно, парашюты-то я оставил на земле…
Вроде бы и невысоко летим, а холодно. Наверное потому, что вершины гор все в снегу. Ну а почему же ещё? Уж точно не по причине высотности. Про понижение температуры с подъёмом на высоту помните? Ну и молодцы.
На точку вышел точно, с рубежа приступил к пологому снижению. Изотов приподнялся, посмотрел вперёд, увидел знакомые места и приободрился:
— Никак долетели, Николай Дмитриевич? А я, признаться, не верил.
— Ну и зря, — вздохнул. — Но вы рано обрадовались, нам ещё лететь и лететь.
— Тогда я ещё немного полежу, — полковник вернулся на пол, прикрыл глаза.
Покосился на Изотова. Вот человек! Лежит, расслабляется. Фаталист, одно слово. Не верил, что получится взлететь, но в самолёт полез. Как я его не уговаривал остаться для облегчения аппарата, а не уговорил. Упёрся полковник и наотрез отказался оставаться с казаками. Документы для него важнее наших жизней. И даже на выкинутые из кабины перед взлётом парашюты не прореагировал. Ну, нет и нет, ему и без них на полу неплохо.
Потому что не осознаёт до конца сложившуюся степень риска. И хлебнул бы полной ложкой дерьма, если бы не мой прошлый опыт, не мои навыки и хороший багаж подобной практики. Как вспомню, на что порой приходилось идти, так вздрогну. И это не шутки. Правда, нужно отдать должное лётному составу, знания и мастерство выручали. К сожалению, не всех, Царствие Небесное ребятам… Жизнь порой такое подкинет, что и не выкрутишься…
Я-то нашу площадку издалека увидел, но расслабляться даже не подумал. Пока не зарулим на стоянку, пока мотор не выключим, никаких расслаблений не должно быть. А Изотову за эту его преждевременную фразу насчёт «долетели» потом обязательно весь мозг вынесу! Сглазить ведь мог запросто!
В долине воздух прогрелся, стало тепло в кабине, стёкла оттаяли, засопливили потёками. С трудом дотянулся до лобового, протёр снятой с руки перчаткой. А больше потому что нечем — всё, чем можно было бы воспользоваться для протирки, выкинул из кабины.
С прямой вошёл в глиссаду, приготовился к посадке. Самолёт лёгкий и сам по себе, а тут ещё и топливо выработали. На посадочном восходящие потоки образовались, аппарат категорически отказался снижаться. Пришлось в самом буквальном смысле его заставлять вниз идти. Н у и болтало при этом знатно. Бедняга Изотов пробовал поначалу удержаться одной рукой, да не вышло у него ничего. Смотрю, сообразил, сумку под куртку спрятал, лягухой на полу раскорячился, себя зафиксировал и наконец-то перестал туда-сюда болтаться.
Да-а, ощущения препоганейшие! Идём по прямой и вдруг напарываемся на термик. Представьте жёсткий удар снизу, от которого самолёт вспухает, пытается задрать нос, лезет вверх и мгновенно теряет скорость. Она у него и так низкая, посадочная. Давлю его вниз, добавляю обороты, чтобы не свалиться на крыло, земля-то вот она рядом. Это на эшелоне потери скорости можно не бояться, эту машину ещё нужно постараться уронить. А если и удастся подобное, то стоит только отпустить управление, и самолёт сам выровняется и выйдет из сваливания или штопора.
Отвлёкся. В общем, добавляю обороты, придавливаю аппарат, стараясь удержаться на глиссаде, и тут мы выскакиваем из термика в обычную атмосферу…
Обороты повышенные, ручка отдана вниз, и самолёт радостно устремляется к земле!
Приходится действовать в обратной последовательности. И всё это проделывать в быстром темпе, на посадке клювом щёлкать некогда. Раз щёлкнешь, зевнёшь, а второго уже не понадобится…
В общем, прибираешь обороты, тянешь ручку на себя и тут… Правильно! Очередной восходящий поток. И таким образом работаешь до приземления. И вылезаешь потом из самолёта мокрый, словно та самая пресловутая мышь…
А ещё то и дело взгляд вперёд, на землю, бросаешь, не выскочит ли в последнюю минуту на поле перед самолётом какой-нибудь урод, когда уже не отвернуть и не уйти в сторону…
А ведь ждут нас, оцепление уже стоит.
Его проблемы? Как бы да, если бы аппарат у меня не таким лёгким был. Урода-то мы собьём и даже в фарш порубим винтом, но и самим тоже нехило достанется. Может и такое случиться, что машину потом очень долго восстанавливать придётся. А у меня нет в запасе столько времени, мне работать нужно, приказ Его Императорского Величества выполнять.
И приземление пришлось рассчитывать по-другому. Воздух горячий, самолёт лёгкий, на выравнивании между крылом и землёй образуется плотная воздушная подушка. Поторопишься, выровняешь раньше, и скользишь на этой подушке долго-долго, пока скорость не упадёт, и самолёт постепенно не снизится. Казалось бы, что такого, сиди, держи ручку ровно и жди касания. Так-то да, а если боковой ветер? Или площадка для приземления ограниченная в своих размерах? Что тогда? Приходится и здесь активно работать рулями, прижимать самолёт вниз, продавливать эту «подушку».