— Константин Романович, прошу вас самым внимательным присмотреть за казачка́ми, — Изотов и двух шагов не успел сделать, как я его окликнул. — Не дай Бог кто из них про запреты забудет или, что ещё хуже, в очередной раз захочет удаль свою молодецкую показать и на поле выскочить перед взлетающим самолётом.
Вздохнул, глянул в ночь, в ту сторону, откуда отчётливо периодически доносилось то лошадиное всхрапывание, то перестук копыт по твёрдому, словно камень, грунту. Были уже подобные моменты и в Ташкенте, и здесь, в Душанбе. Потому и напоминаю полковнику о необходимых мерах безопасности. Знаю, что Изотов со мной полетит, но пока на земле находится, пусть выполняет свои обязанности. Да и кому ещё напоминать, если не ему? Это его дело задачу ставить своим подчинённым.
— Не извольте беспокоиться, Николай Дмитриевич, — оглянулся сильно похудевший за время путешествия полковник. — Я уже распорядился выставить оцепление вокруг поля.
— Хорошо, надеюсь на вас, — кивнул и продолжил вывинчивать лобовую заглушку канала для установки взрывателя из подвешенной к пилону первой из четырёх авиабомб.
Оцепление, это хорошо, это правильно, не помешает. Очень уж тут народ своеобразный и своевольный по своей дремучести и неуёмному детскому любопытству. То и дело норовят под винт подлезть, интересно им, понимаешь, посмотреть, как это он так быстро вращается? Понимаю, меня самого это зрелище, как помню, тоже в своё время завораживало. Но ведь эти любопытные не только смотрят, они ещё и пальцы к этому сверкающему диску тянут! Потрогать…
Или в первое время кто-нибудь из них всё норовил перед катящимся по земле самолётом проскакать с гордым видом, мол, обогнал, доблесть и храбрость свою показал всему белому свету. Потом на полном серьёзе обсуждают между собой, что самолёт хорошо, а добрый конь лучше…
Так что пусть оно будет, оцепление. Если начистоту, то толку от него немного. Жандармов и солдатиков у нас мало, живая цепочка вокруг взлётки получается очень растянутая. Даже сейчас, после стольких увещеваний и серьёзных разговоров казаки то и дело срываются удаль свою показать, выскочить на поле перед рулящим самолётом. Этим кентаврам проскочить между двух солдат оцепления ничего не стоит. Ну не стрелять же нам в своих? И наказывать не можем, напрямую они нам не подчиняются, только через подхорунжего Наливайко. Вот и приходится терпеливо вести разъяснительную работу.
Или ещё случай был…
Без улыбки точно не обойтись. На окраине Ташкента это было, как раз там, где лет эдак через сорок авиастроительный завод построят с аэродромом. Приехали прямо на точку, выгрузились, расположились, палатки поставили. Зачем мудрить с выбором, если я уже знаю, где лучше всего лётное поле располагать? Место, где потом будет Южный аэродром, занимать не стану, там пусть граждане суетятся, а вот Восточный мне в самый раз подходит.
Ну а почему бы и не избавить предков от мук выбора места для завода, если тут ему и стоять? Впрочем, не факт, что это на самом деле случится, ведь история здесь идёт совершенно по другому пути, и перебазируют сюда с началом войны авиаремонтный завод из Химок или нет, неизвестно. Да и насчёт будущей войны вилами по воде писано…
Да, про случай! Собрали мы самолёт, поле лётное огородили колышками. Верёвку на скорую руку между кольями натянули и флажками обозначили. Пусть и поздняя осень, самое начало ноября, а на улице пекло. Это для местных прохладно, а для нас жарко, когда плюс двадцать восемь на термометре. Да с непривычки. В общем, разморило всех.
Ну нам деваться некуда, жара не жара, а шевелиться и исполнять государев наказ нужно, вот я и приказал начинать к первому пробному рулению готовиться. Руки-то по штурвалу соскучились, душа в небо просится. А оно тут синее-синее, высокое-высокое, так к себе и манит.
И надо же было такому случиться, что как раз в этот момент мимо нас караван из Бухары идёт по своему маршруту, по которому и этот караванщик всю жизнь ходил, и до него предки веками землю на этой тропе топтали. До наших флажков им никакого дела нет. Подумаешь, болтается под верблюжьими копытами верёвка с красненькими тряпочками.
Пока жандармы очнулись, пока в себя пришли и этот караван заметили, пока сообразили, они уже и верёвку с кольев снять успели. И сматывать принялись по-хозяйски.
Изотову доложили, тот подхватился, команду подчинённым отдал порядок на поле навести, те и побежали выполнять приказание. Шуму было…