— Растерялся. Да и казаки очень настойчиво мне их втюхивали. Говорили, что это подарок старейшин, а они их только перевезли.
— Выходит, казаки первыми этот подарок приняли? — сделал «стойку» Константин Романович.
— Выходит, что так.
— А потом остыли и призадумались, что с ним, с этим подарком, делать будут. И ничего лучше не придумали, чем спихнуть эту ношу на вас. Самого неопытного из всех нас по своей молодости. Так?
— Так, — согласился с затаённой радостью в голосе. Глядишь, Изотов и выкрутится. — Вас-то рядом не было. Там пацанёнок десяти годков, и девка, сестра его.
— Ещё и девка? — удивился полковник. — Вы хоть понимаете, что девке-инородке здесь, среди нас, не место? И что она вам вообще не нужна?
— Да я-то понимаю, но как выкрутиться из этой идиотской ситуации, совершенно не представляю. Меня казаки сразу с толку сбили этими словами про якобы «подарок» от старейшин! Выручайте, Константин Романович, век помнить буду!
— Ну и что мне теперь с вами делать? — покачал головой из стороны в сторону офицер. — Не оставлять же без помощи. Только, Николай Дмитриевич, я ведь за эту услугу с вас по полной спрошу, понимаете?
— Понимаю, — ответил со всей серьёзностью в голосе. Потому что на самом деле понимаю, в какую серьёзную передрягу попал. Если бы пацан был один, то его можно было бы каким-нибудь мальчишкой на побегушках устроить. А с девкой подобное не пройдёт, тем более с инородкой. Свет сразу скажет, для утех привёз, экзотики захотелось князю. Было или не было, а заклеймят на всю жизнь. И ничем обратное не докажешь, хоть тресни. И слушать никто не станет. Даже если продам сейчас обоих, то всё равно все в отряде слышали и видели этот «подарок». Слухи всё равно разойдутся, как круги по воде. Это не своими крестьянами владеть, это другое…
— Гавриков! — слегка повысил голос Изотов. В полной уверенности, что его услышат за брезентом палатки. А сам глаз с меня не сводит и взгляд такой… Оценивающий, что ли. Словно заранее просчитывает, сколько и чего с меня поиметь сможет.
Ну-ну, считай, считай. Главное, проблему эту реши, а там разберёмся, кто, кому и сколько должен будет.
— Ваше высокородие, звали? — полог откинулся и в образовавшуюся щель просунулся жандарм. Выпрямился, вытянулся. И такая волна резкого запаха пота от него пошла, что у меня сразу глаза заслезились. И приподнятые борта палатки со сквозняком не помогли.
— Вызывал, Гавриков, вызывал, — наконец-то перестал поедать меня глазами полковник и сосредоточил своё внимание на вошедшем. И на запах никакого внимания не обратил. — Казачьего подхорунжего ко мне пригласи самым срочным порядком.
— Разрешите выполнять? — жандарм приложил ладонь к козырьку кепи.
— Разрешаю, — полковник взмахом руки выпроводил подчинённого прочь.
Понаблюдал в узкую щель между приподнятым брезентом палатки и землёй за удаляющимися от палатки ногами и вновь обратился ко мне:
— Я сейчас буду решать вашу проблему, Николай Дмитриевич…
— Благодарю, Константин Романович…
— Не спешите благодарить, — перебил меня полковник. — Если бы не повеление государя, то я бы сейчас палец о палец не ударил. А с превеликим удовольствием наблюдал, как бы вы из этой ситуации выкручивались.
— Почему? — счёл нужным спросить. Мало ли объяснит? Предполагать и точно знать намерения компаньона две большие разницы.
— Понимаете, Николай Дмитриевич, я ведь не просто так к вам государем приставлен. Чтобы обеспечить порядок в отряде, организовать и наладить его работу, не обязательно приглашать высокопоставленного офицера из Корпуса. Здесь любой армеут прекрасно справился бы. Возможно, это у него ещё лучше бы получилось, чем у вашего покорного слуги, — жандарм с иронической улыбкой исполнил короткий шутовской поклон.
— И что? — ох, и не нравится мне настроение Константина Романовича, ох, не нравится.
— Очень уж вы необычный молодой человек, ваша светлость, очень. Настолько, что высочайшим повелением было решено обратить на вас пристальное внимание. Понимаете? Взять «на карандаш».
— Допустим, — осторожно кивнул. — Понимаю, что это значит.
— Ничего вы не понимаете! — отрезал Изотов. — Да любой на вашем месте не только бы не стал просить у меня помощи, а и вообще подобного разговора не произошло бы. По той простой причине, что человек вашего круга решил бы эту проблему в два счёта. Подумаешь, инородка. Отослал бы её с теми же казаками обратно, и всего-то делов. Или просто выгнал бы прочь с глаз своих. А что? И был бы в своём праве.
— Но так нельзя… — возмутился я.