— Что вы, Николай Дмитриевич, никакой назойливости в вас я не нахожу, — не опускает глаз Второв, кривит губы в улыбке, но улыбка эта такая, хищная. — Наоборот, считаю вас очень порядочным человеком. Если бы я думал иначе, то вас бы в моём доме не было, и мы бы с вами сейчас здесь не разговаривали. Тем более, в присутствии Софьи Ильиничны.
— Я оценил вашу откровенность. Благодарю. Софья Ильинична, Николай Александрович, для меня честь находиться в вашем доме, — встал и склонил голову в поклоне. А сам сегодняшнее утро вспоминаю. А не поторопился ли я с горничной? Если я и впрямь окажусь в опале, то этот факт могут против меня позже использовать. На будущее нужно дружка крепко в узде держать… — Наверное, мне нужно поскорее вернуться в столицу?
— Вам не нужно нас благодарить, Николай Дмитриевич. Поверьте, недостойного человека, пусть он даже князь, мы никогда не приняли бы в своём доме. Если возможно, вот вам мой добрый совет. Не спешите возвращаться. Тем более, от вас сейчас ничего не зависит. А через несколько дней всё окончательно станет понятно. Есть слухи или нет, соответствуют они действительности, или это досужий вымысел злобных клеветников и завистников. Тогда и примите правильное решение, что дальше делать. А пока воспользуйтесь моментом и отдохните хорошенько. Пока есть такая возможность…
***
Великая княжна Ольга потянулась, заложила руки за голову и громко, с наслаждением, зевнула. Спрыгнула с кровати, прошлёпала босыми ступнями по лакированным дощечкам наборного паркетного пола, потянула за шнур, раздвигая тяжёлые оконные шторы. Зажмурилась, подставила лицо солнышку, приоткрыла форточку и поёжилась от ворвавшегося в спальню холодного воздуха.
Быстренько захлопнула форточку и вернулась обратно, нырнула под тёплое одеяло, под шёлковые простыни и замерла, согреваясь. Тихий шорох заставил приподнять голову, посмотреть, что это там шуршит. А это сквозняком сдуло с прикроватного столика давно забытую газету.
— Какая ерунда, — подумала Ольга и вернулась под одеяло.
Замерла, согрелась и задремала. И снилось ей солнечное лето, зелёная трава в Петергофском парке и прозрачные струи фонтанов, бьющие в синее-пресинее небо.
А с газетного листа улыбалась в высокий потолок помятая фотография молодого офицера-лётчика, до которого княжне не было никакого дела.
А мимолётное увлечение… А было ли оно на самом деле?
Глава 4
Советом Второва хорошо отдохнуть я и решил воспользоваться. Признаться, и сам поступил бы точно так же — накопленная усталость уже давала о себе знать. Тем более стоит отдать должное начальнику Школы, полковник словно предвидел эту ситуацию и настоял на официальном оформлении перелёта.
В первый момент меня очень удивил тот факт, что он так просто отпускает единственного инструктора и преподавателя по профпредметам на неопределённое время в самый разгар учебного процесса. Командировочная-то у меня выписана без каких-то конкретных сроков и к датам не привязана. Чуть позже сообразил, когда осмыслил предложение Второва организовать шумиху в прессе, придать перелёту масштаб и осветить его соответствующим образом. Кованько же выдачей подорожной придаёт перелёту служебную необходимость и тем самым прикрывает свою, гм, свой тыл от всевозможных проверок в будущем. Мало ли что-то у меня пойдёт не так, а бумажки вот они, всё сделано по закону. Если же перелёт пройдёт успешно, то опять же он в шоколаде — предвидел этот успех в силу своего опыта и о государственных интересах в первую очередь радел, не позволил им остаться в стороне.
Но и я не остаюсь внакладе. Этим перелётом убиваю несколько зайцев — поднимаю свою известность и популярность, попутно здесь ко мне, как он и хотел, Второв примазывается. Плюс привлекаю внимание обывателей к авиации и вызываю интерес возможных инвесторов. Особенно когда последние поймут, что самолётами можно доставлять не только почту, но и перевозить по воздуху людей и грузы за короткие сроки на большие расстояния. И одно только это перевешивает всё остальное, если думать на перспективу…
Такие вот мысли крутились в моей голове накануне вылета. А потом раздумывать стало некогда — нужно было работать. Если бы не Памирский опыт и не уверенность в своей технике, то волновался бы. А так всё прошло обыденно. Взлетел и сел в Волочке, снова взлетел и приземлился уже в Москве.