Что я и проделал, стараясь двигаться плавно и без резких движений. «Эффект лося в лесу» никто не отменял.
Дальше пригнулся, спрятался за ограждением бегового поля и на полусогнутых прокрался чуть ли не вплотную к нужному мне ангару. Или к конюшне. Но мне больше по душе это строение ангаром называть, понятно почему.
Погода на моей стороне — сегодня на улице оттепель, но лёгкая такая, слякоти нет. Снег не скрипит и под ногами не чавкает, лишь проминается под подошвами легонечко. Поэтому услышать мои шаги невозможно.
Вдоль стеночки прокрадываюсь до угла, там на какую-то секунду замираю, высовывать голову над ограждением опасаюсь, просто прислушиваюсь.
— Скоро вы там? — доносится до меня приглушённый голос охранника.
Понимание приходит сразу — это он голову внутрь дверного проёма просунул! Поэтому меня сейчас не увидит. Но тут, главное, не торопиться. Побегу — сразу мой топот услышит. Поэтому спокойно выхожу из-за угла и сближаюсь с охранником. Стараюсь не идти по свежему снегу, а наступать в уже оставленные кем-то следы. И на ходу достаю из кобуры пистолет.
Нет, стрелять пока не хочу, но и на голые кулаки не рассчитываю. На ходу оглядываю стоящего ко мне спиной охранника — да он габаритами раза в полтора меня превосходит! Издалека не таким здоровым боровом казался.
Или такой эффект дают теплая шапка, овчинный полушубок с высоким стоячим воротником, толстые стёганые штаны и валенки с калошами. Это всё ещё больше его фигуру увеличивает, но во мне уже азарт кипит, страх отсутствует. А на габариты плевать, понимаю уже, что справлюсь.
Но в этой одежде есть самый огромный минус — мне же его не оглушить никак! Тут никакие кулаки не помогут, и даже пистолета в качестве утяжелителя мало. Здесь дубина подошла бы в самый раз. Которой нет. И вот тут в действие вступает план…
Зачем пистолет тогда? А воспользуюсь им в качестве устрашения, раз уж других средств нет в наличии. Согласно плану попробую взять охранника на испуг, должен же элемент неожиданности и социального неравенства сработать? Вчерашняя моя встреча с ними это отлично подтверждает.
Ну а если нет, тогда придётся действовать жёстко. Свежи ещё в памяти недавние покушения на меня, поэтому сомнений в том, что воспользуюсь оружием по прямому назначению, нет ни грамма. Но это в крайнем случае.
Лишь бы получилось задуманное…
Быстро оглядываюсь по сторонам — никого рядом с нами нет и помешать никто не сможет. Рысистых испытаний тоже не проводится, ипподром пуст и безмолвен, лишь откуда-то издалека доносится еле слышное воронье карканье. Останавливаюсь за спиной у охранника, замираю. Тормозить и затягивать нельзя, любое промедление против меня будет работать. А разбираться самому или стреножить сначала этого, потом тех, в ангаре запугать и допрашивать? Или всё-таки вызвать полицию?
Подкидываю пистолет, ловлю, рукоять привычно ложится в ладонь. Лёгкий шлепок привлекает внимание охранника, и он в испуге дёргается в дверях. Резким рывком откидывается назад, пытается одновременно развернуться, но мокрый утоптанный снег и тяжёлая тёплая одёжка подводят его. Калоши проскальзывают, он хватается одной рукой за дверной косяк в попытке удержать равновесие и не упасть, второй рукой нелепо взмахивает. Падает на колени, упирается руками в снег, поднимает голову и видит перед собой меня. Распахивает рот и собирается крикнуть, но в это момент замечает пистолет в моей руке и замирает.
Хмыкаю, ну что он за трус, этот охранник. Зато мой план сработал, и, пока мужичок не опомнился, нужно в полной мере использовать сложившуюся ситуацию. И я известным всем жестом приказываю ему молчать, только не палец к губам подношу, а ствол пистолета. Так эффектнее получится. И этот аргумент оказывается самым убедительным. Вдобавок ещё и тихо шиплю и стараюсь, чтобы шёпот мой выглядел зловеще:
— Тс-с!
Лицо у бедолаги становится белее самого белого снега, глаза закатываются, он звонко икает, булькает горлом что-то невразумительное, и неожиданно мягко заваливается набок…
При этом не сводит глаз с пистолета в моей руке, сучит ногами по снегу, пытается отодвинуться подальше. Только не получается у него ничего, не осознаёт он, что плечом как раз в дверной косяк упирается.
Ещё раз звучно плямкает губами, с сипом втягивает в себя воздух и поднимает глаза чуть выше, переводит взгляд на моё лицо. И узнавание явственно мелькает в его глазах. Сколько эмоций там разом — сначала явные радость и облегчение, и следом за ними, конечно же, ужас. Осознаёт положение.