— О чём задумались, Николай Дмитриевич? — окликнул меня Второв, путаясь на крылечке валенками в длинных полах своей роскошной шубы.
— Да что-то воспоминания одолели, Николай Александрович, — не стал скрывать истинной причины своей секундной задержки. Закрыл дверь на замок, ключ пристроил за верхний наличник. Воров тут нет, да и воровать у меня нечего. Из мебели лишь самое необходимое, имущества раз-два и обчёлся. Нигде не могу обжиться, не успеваю, сундук из дома в дом перевожу, вот и вся моя мебель.
— Ну, какие у вас в столь молодом возрасте могут быть воспоминания? — всплеснул руками Николай Александрович. Точнее, попытался это сделать, да шикарная шуба не позволила поднять руки. — О нашем общем деле лучше бы подумали, как раз в Москве я ваши новые идеи и выслушал бы с удовольствием.
— Подумаю, — улыбнулся.
И сбежал с заснеженного крылечка. Почистить бы его, да мне по статусу не положено. Приходится ждать, когда солдатики до моего дома доберутся. Но их у нас в школе немного, а работы по уборке снега в этом году привалило столько, что ого-го. Вот они и не справляются…
Утренний морозец прихватил щёки, стянул губы и продолжать разговор ни у меня, ни у моего напарника и компаньона никакого желания не было. Так в полном молчании и потопали к ангару по снежной целине, «потропляя заметенный след» и заново прокладывая самую короткую тропу на стоянку.
Ну а пока шли, вспоминал. Это болтать по морозу нежелательно, а вспоминать можно. Два года назад в своём мире я погиб, разбился на самолёте и очнулся уже здесь, в теле молоденького парнишки, княжича. Сам факт «попадания» воспринял более или менее спокойно, начитался тогда вдоволь соответствующей литературы. Ну, попал и попал, чего уж теперь? Зато есть отличный шанс прожить ещё одну жизнь. Ведь накопленные мной в той жизни знания никуда не делись и остались со мной. Ну а поскольку на дворе был самый конец девятнадцатого века, то знания эти могли сослужить мне неплохую службу. Ну и не только мне лично, но и стране в целом. Так и вышло.
Нет, никуда я не побежал, не стал налево и направо выпячивать свои знания, не бросился в Зимний доказывать государю свою значимость и полезность, всё равно бы никто не стал меня слушать, несмотря на высокий титул моего отца. Ну, князь. И что? Князей в Империи много, тут кое-что более весомое нужно, чтобы тебя услышали.
Вот я и стал делать то, в чём хорошо разбираюсь. Приступил для начала к постройке простейшего планера. Удачно. Впрочем, в успехе я и не сомневался, чего не сказать об окружающих меня людях. Никто кроме меня в успешное воплощение моей придумки не верил. Тем приятнее было увидеть после первого полёта их ошарашенные физиономии. Так я потихонечку начал нарабатывать авторитет…
Потом воспользовался отсутствием в усадьбе отца и раскурочил батюшкин автомобиль — мотор мне понадобился. Мотор, какое громкое название для агрегата, кое-как выдающего чуть больше одной лошадиной силы. Но мне, а точнее новому самолётику и этого хватило, и второе моё изделие полетело не по воле стихии, а подчиняясь усилиям тянущего пропеллера.
Это был второй раз, когда на меня снова обратили внимание. Мало того, в местной газетке появилась обширная статья о необычном летательном аппарате и его изобретателе. Сенсация же по нынешним временам.
Ну а дальше оставалось держать марку и успевать крутиться, что я благополучно и делал. Первый перелёт из Пскова в столицу, в Питер, пристальное внимание прессы и публики, жадной до невиданных доселе развлечений — пришлось на потеху зевакам простейший пилотаж показать, не без этого.
Ну и, в конце концов, привлёк внимание правящей элиты и самого государя. Дальше пошло-поехало. Был оправданный риск, немного актёрского мастерства и закономерный гарантированный успех в итоге. Которого не удалось бы добиться без соответствующих знаний. Знаний, которых пока ещё ни у кого здесь нет. Это аэродинамика, эксплуатация и конструкция самолётов и двигателей, самолётовождение. Плюс боевое применение. Показал на Лужском полигоне, на что может быть способна авиация, удивил местное высокое начальство точным бомбометанием. Учили-то нас на совесть.
Так что, блеснул знаниями, блеснул. На этот блеск из Москвы даже сам будущий отец русской авиации приехал, профессор Жуковский. Общий язык нашли с ним сходу. Понравился я ему настолько, что он мне в несуществующую пока зачётку сплошные оценки «отлично» наставил. Шучу, конечно, но посодействовал профессор в получении диплома экстерном, надавил авторитетом, огромное ему спасибо. Так что и в этом мне повезло.