— Эта или эта? — Никаэлла Селеста эль Хизер стояла у большого зеркала в нижнем белье и прикладывала к себе две практически одинаковые короткие шубки. Посмотрела на мужа и надула губы: — Тебе всё равно, что ли? Посмотри! В чём лучше?
— В постели, Никси, лучше, — вздохнул Деймон и натянул одеяло повыше, окинул взглядом фигуру жены и мурлыкнул: — Бросай их и забирайся ко мне, мы не замёрзнем, я гарантирую это.
Она опустила руки с шубами, в этот момент распахнулась дверь, сорвав щеколду, и совершенно незнакомый пацан завопил:
— Надо вытоптать весь снег! — Увидел Никси и её прозрачное бельё, расплылся в улыбочке и протянул: — О-ла-ла! Левая лучше, будет прекрасно смотреться в снегу. Надо вытоптать его весь! И снеговика построить, огромного, как сто тыщ чёрных дыр! Бежим! — захлопнул дверь и побежал.
Никси приложила левую шубу к груди, полюбовалась, кивнула и убрала правую в шкаф.
***
Они украсили Толика, а Толик сломался
Лейли и Алан расчертили магическими схемами всю чистую бумагу, потом поняли, что у них нет точной информации о габаритах путей и поезда, какое-то время спорили, потом решили выйти и измерить.
Вдоль поезда горели костры, бегали дети, проводники раздували огромный самовар и кормили его шишками. У Лейли на руке повис младший ребёнок Улли и радостно объявил:
— Ётя Ея, мы укасили ойка!
— Вы украсили ёлку? Молодцы.
— Ойка! — раздражённо повторил ребёнок, Лейли посмотрела на мужа, он улыбнулся и перевёл:
— Они украсили Толика.
— Тоже молодцы.
— Ойик самався!
— Что сделал? — Лейли опять посмотрела на мужа, тот открывал глаза всё шире и медленно оборачивался, на ощупь нашёл руку жены и указал ей пальцем на большого печального лося, который стоял в центре вытоптанной поляны весь в каких-то верёвках и погремушках, а рядом лежали его украшенные (и сброшенные по сезону) шикарные рога. Со стороны хвоста поезда бежала толпа детей, возглавляемая никому не известным пацаном, который потрясал над головой огромной киянкой и вопил:
— Сейчас всё починим! Обратно всё прибьём, будут держаться!
— Надо спасать животину, — вздохнул Алан, посмотрел на жену, она кивнула и пошла за ним.
Дети подняли рога Толика вшестером и теперь уговаривали его лечь, чтобы они могли дотянуться и всё починить, Толик выражал сдержанное сомнение в их ветеринарном таланте и упорно стоял. Алан подошёл поближе и изобразил эксперта-переговорщика:
— Детвора, у меня для вас великолепная новость! — Дети повернулись к нему, он поднял руки и провозгласил: — Мы все спасены, и ты, Толик, спасён, потому что я привёл вам настоящего живого хирурга! — и указал двумя руками на Лейли. Она посмотрела на него как на не очень хорошего человека, он невинно улыбнулся и обратился к детям: — Это тётя Лея, она может вылечить кого угодно, сейчас она Толика починит.
Толик медленно тяжело вздохнул всем своим огромным телом, развернул к Лейли свою большую носатую голову и тихо сказал:
— Доктор Лея.
— Тоэльлиниэль, — кивнула она.
— Мне стоит опасаться за свою жизнь? — флегматично уточнил он, она подняла бровь:
— Десять лет опыта в отделении челюстно-лицевой хирургии.
— На лосях? — ещё более флегматично уточнил пациент, посмотрел ей в глаза, опустил голову и констатировал: — Не на лосях. На что я вообще надеялся...
— Я могу тебя просто похитить и спрятать.
— Это недостойно. И Улькины дети меня всё равно найдут.
— Резонно. Есть идеи?
— Я готов носить свои отжившие рога ещё некоторое время, если потом их можно будет легко и без последствий снять.
— Я просто закреплю их магией. Так пойдёт?
— Да, я думаю. Что я могу? Я не специалист. Остаётся только довериться специалисту, — он посмотрел на детей, суетящихся вокруг Алана, который отвлекал толпу изо всех сил, потом на Лейли: — Действуй, доктор Лея. Будет у тебя опыт ветеринарии.
— Он у меня уже есть, — она закатывала рукава и примеривалась энергетическими манипуляторами к украшенным лосиным рогам. — Ты знаешь, сколько хомяков я вытащила с того света? О, море.
— Ты хоронила старого и покупала нового, это не считается.
— Но меня ни разу в жизни не спалили, друг мой Толик. Это тоже талант.
— Не поспоришь, — он стоял неподвижно и следил глазами, как его рога плывут по воздуху и встают на прежнее место, весело позвякивая игрушками.
***
Зачем мне шапка, когда у меня есть волк?
— Собаченька, такая клёвая, такая мягкая! — какой-то совершенно незнакомый пацан висел на шее у здоровенной чёрной волчицы и тёрся лицом о её мех, пуская слюни от восторга, Улли не знала, чей это пацан, но посчитала нужным вмешаться: