«Карау-ул! Убивают! — дико заорал сторож, оставляя на лавке солидный кусок материала от брюк, и начал палить из ружья, а когда почувствовал, будто кто держит его сзади, закричал в паническом страхе, протяжно и длинно: — Вя-а-ажу-ут!»
На выстрелы прибежали какие-то трое, незнакомые Петьке. Не заметив ничего опасного возле магазина, они стали успокаивать сторожа, уверяя, что это ему приснилось, пока не заметили, к чему и как его «привязали». «Спасители» так дружно принялись хохотать, что Петька не выдержал, вышел из засады и присоединился к ним.
«А тебе чего надо здесь?» — окрысился сторож, узнав Петьку Вьюна и стараясь не вставать к нему спиной, чтобы не показать ущербное место на брюках. Очень уж боялся, как бы Петька, злой на язык, не раззвонил по поселку о ночном случае. Эти-то трое были, видимо, приезжими, посмеются меж собой да и уедут. А Вьюн чуть ли не сосед, через улицу живет.
«Проверить хочу, как приклеился, — со смехом ответил Петька и показал на опорожненную бутылочку из-под клея. — Думал, не хватит. — Он с безопасного расстояния заглянул за спину сторожа и коротко рассмеялся: — А вышло многовато даже. С трусами оторвало!»
До сторожа наконец дошло, кто виновник его позора, и он сел от неожиданной догадки, еще не зная, как отомстить, а то и расправиться с обидчиком.
«Застрелю, рыжая тварь! — Он так резко метнулся в сторону Петьки, что послышался треск раздираемого материала. — Дайте мне патроны! Патроны дайте! — Но в ответ сторож услышал дружный хохот и, окончательно осознав свое комическое положение, затравленно сел на лавочку, не отрывая взгляда от Петьки. — Попадешься мне где-нибудь по-тихому, застрелю, как собаку, и в порожняк брошу…»
Шагая чуть впереди деда Авдея и вспоминая случай со сторожем, Петька все же решил, что никакой трусости у него при встрече с бабкой Матреной не наблюдалось, просто-напросто ему неудобно было перед дедом.
— Слышь, дедуль, — приостановился Петька, — ты мне доскажи про дот.
— Да ить чего досказывать? Не сничтожил я его тогда. Ранение получил.
— А говорил — химия! — разочарованно протянул Петька и ускорил шаг, уже не надеясь, что дед Авдей отыщет сегодня в своей памяти что-нибудь интересное.
— Она и есть, — охотно откликнулся дед Авдей. — Другой-то везучий оказался, шашку дымную подпалил и в дот бросил — из него дымище как повалит! И все тем разом к нему. Так и сничтожили.
В дом Петька зайти отказался наотрез из-за Любки — внучки деда Авдея. Может, еще и не ушла в школу. Подумает вдруг, что из-за нее воду несет. Петька осторожно перевесил коромысло с ведрами на шаткие дедовы плечи и открыл калитку, чтобы тот прошел к крыльцу, затем бегом побежал к колонке, мысленно представляя, что его ожидает дома. Только бы не проснулся отец, тот за ремень сразу хватается или за что другое, чем сподручнее отколотить. Особенно злым он бывает на похмелье, когда мучается от невыносимой головной боли.
В коридоре Петька замешкался, приноравливаясь открыть дверь и не задеть ведром о стену. Мать не любила, если он расплескивал воду в коридоре. Протискиваясь сквозь узко открытую дверь, Петька как должное слушал причитания матери:
— Ну, где же ты пропадал? Заждалась ведь! И дрова все прогорели.
— Воду отключали… — соврал Петька, не глядя на мать. «Ну, какой толк, — подумал он, — когда она отругает меня? Только нервы потратит».
— Прямо наказание какое-то! — пожаловалась мать. — Людям на работу идти, а они хулиганят.
Петька молча поставил ведра на кухонную лавку, разделся и подсел к столу.
— Поесть бы, мам.
— На вот! — подала Марья пол-литровую кружку компота и горбушку белого хлеба. — Закуси пока. Прошатался вчера-то.
Ел Петька неторопливо, строя планы на день, но все получалось скучным и неинтересным. Вспоминал деда Авдея и мысленно ругал Любку, что она совсем не помогает по дому. Возомнила себя красавицей, все боится ручки попортить. Вот и приходится деду Авдею на старости лет водяную колонку, как дот в войну, штурмом одолевать. Петька вздохнул, вспоминая его рассказы, и пожалел, что не родился раньше и не мог воевать вместе с дедом. А сейчас что за время пошло — заняться нечем, все школа да школа, одни уроки на уме у каждого. А разобраться — кому нужна эта алгебра? Другое дело — физика… Или радиотехнику учить. А то понавешают предметов для видимости, из школы вышел — и не помнишь ни одного. Умрешь от такой учебы. А в общем, год можно и поволынить, а там видно будет. Студентам вон по закону дают поволынить, какой-то академический отпуск. Академики тоже!..