Дедуля повернулся к Небоглазке.
— Я был хорошим Дедулей? — спросил он шепотом.
Она прижалась к нему:
— Ты чудесный Дедуля.
— Вот ты и увидела свои сокровища.
— Да, Дедуля.
— Я многое скрывал от тебя.
— Да, Дедуля. Очень-очень многое.
— И много еще такого, чего ты пока не знаешь.
Он перевел глаза на меня:
— Твоя подруга понимает.
— Да, — откликнулась я. — Я понимаю, Дедуля.
Он вздохнул и опустил голову:
— Небоглазка?
— Да, Дедуля?
— Я очень плохо делал, что скрывал от тебя?
— Ты не делал ничего плохого, Дедуля. Ты охранник. Ты старался меня охранить.
Он вздохнул.
— Да, малышка. Я охранник. И я старался тебя охранить.
Он снова вздохнул, еще глубже. Он выглядел старым, очень старым. Посмотрел на меня, на Января, на Мыша.
— Это твои братья и сестра, Небоглазка? Твои братья и сестра вернулись к тебе?
Небоглазка спросила еле слышно:
— Ты будешь мне братом, Мыш Галлейн?
— Да, — ответил Мыш.
— Ты будешь мне братом, Янви Карр?
— Да.
— Да, Дедуля, это вернулись ко мне моя сестра и мои братья.
— Чудесно, — отозвался он. — Чудесней чудесного.
Он сосредоточил взгляд на мне:
— Ты теперь будешь охранять Небоглазку?
— Да. Мы теперь будем охранять Небоглазку.
— И ты расскажешь ей то, что она должна узнать?
— Да.
Слезы проложили светлые дорожки на его черных от ила щеках.
— Не все было неправдой, малышка моя. Правда, что я нашел тебя лунной ночью в Черной Грязи. Правда, что я вытащил тебя оттуда и заботился о тебе. — Он опустил глаза. — Твои сокровища я нашел при тебе, они были засунуты тебе в карман, и я спрятал их от тебя, Небоглазка моя. Я думал, что это сохранит твое сердце счастливым.
— Я и была все время счастлива, Дедуля! Счастливей счастливого.
Он погладил ее по щеке. Потом наклонился, погладил щеку святого и прошептал спокойно-спокойно:
— Похоже, пришло время тебе перебраться через текучую воду в мир привидений, малютка моя.
— Ах, Дедуля! — откликнулась она. — Дедуля!
Они крепко обнялись.
Я подняла голову и прислушалась. Грохот и скрежет поблизости нарастали.
26
Я шла одна по бывшим улицам. Шла все дальше от реки, за типографию, по руинам складов, ангаров, фабрик и контор. Перелезала через обвалившиеся стены, пробиралась под шаткими крышами. Перепрыгивала через провалы и ямы. Читала полустершиеся вывески: слесарные работы, корабельные плотники, такелажники, сапожники, угольщики, судовые поставщики, изготовители гвоздей, шурупов и проволоки, импортеры чая и специй. Мимо шмыгали крысы. Облезлые псы робко выглядывали из темных углов. Тощие кошки шипели, выгибали спину и скалили зубы. Голуби ворковали и вспархивали. Вороны рылись в мусоре. За всем этим вдали слышался монотонный глухой гул города, а вблизи — нарастающий грохот и скрежет. И тут я его увидела — огромный кран, приближавшийся со стороны Нортона. Я забилась в ближайший подъезд, смотрю, как он едет. Он надвигался медленно, неумолимо. Земля трещала под огромными металлическими гусеницами. На стреле висел громадный металлический шар. Кран затормозил метрах в пятидесяти от меня. Молодой человек в джинсах, футболке и красной каске выпрыгнул из кабины на металлическую гусеницу. Закурил, вытащил из кармана газету, развалился на солнце, поджидая. Я смотрела. Я тоже ждала. И вот на краю города показался второй кран и тронулся к нам.
Я помчалась назад в типографию. В комнате охраны сидел Дедуля в полной форме. Он писал в своей огромной книге. Что-то бормотал о святом, о великом сокровище, найденном Мышем Галлейном в черной Черной Грязи. Небоглазка и Мыш пировали шоколадными батончиками и овсяным печеньем. Январь сидел на полу. Перед ним — куча Дедулиных учетных книг и стопка газет. Он складывал их в одну из коробок с верхней полки.
— Где ты была?
— Тут всё будут сносить.
Я рассказала ему, что я видела и чего теперь ждать.
— Сегодня вряд ли, — сказал он. — Так поздно не начинают.
— Сегодня нет. Завтра.
Мы посмотрели на Небоглазку, на Дедулю.
— Что мы можем поделать? — прошептал Январь.
Я покачала головой. Мы сгрызли пополам пачку овсяного печенья. Вслушивались. Поглядывали на дверь. Каждую минуту ждали, что на пороге появятся рабочие в касках. Но они не пришли. День медленно переходил в вечер.
— И наконец братья и сестра Небоглазки вернулись за ней, — бормотал Дедуля, записывая. — Они возьмут ее с собой за текучую воду в мир привидений.