В последний момент Костя поставил чемодан на ступеньки, где дверь не открывалась. Никто не заметил. Поезд тронулся. Костя встал на подножку, прижав грудью и животом чемодан, уцепившись обеими руками за поручни. Второй от головы поезда вагон быстро миновал платформу, нырнул в темноту. Поехали! Прощевай, столица…
Но как поехали? До Можайска поезд шел без остановок, пришлось Косте часа полтора висеть на подножке и держать чемодан. Выручили пилотские меховые перчатки — краги, оставшиеся в память о летной службе, — без них руки наверняка бы отморозил и свалился где-нибудь на повороте, когда центробежная сила отрывает тело от вагона.
В Можайске Костя купил билет. Как только, он стал пассажиром с билетом, та же самая девушка-проводник, что не вняла его многообещающим подмигиваниям раньше, теперь проявила о кем трогательную заботу.
Забравшись на багажную полку, Костя накрылся шинелью с головой и часто дышал, чтобы согреться. Только теперь он осознал, каким неоправданным риском была поездка на подножке. Зато уже завтра он будет дома. Жене и дочурке везет подарки. Четыре пуда муки везет — в такое голодное время, как нынче, она на вес золота.
Деньги надо растянуть хотя бы на несколько месяцев. А тем временем искать работу. Писать во все концы. В любое место, хоть к черту на кулички готов Константин поехать, если улыбнется ему, пилоту, голубое небушко.
"Секрета атомной бомбы для нас больше не существует! Советский Союз располагает ядерным оружием!.." Слова эти, прозвучавшие с высокой и далекой трибуны международной организации, эхом облетели земной шар. Шелест их невидимых крыльев пронесся и над таежным аэродромом.
Было много суждений по этому поводу. Занятия по аэродинамике, по существу, были сорваны — до формул ли летчикам, когда такое на белом свете творится? Майор Богданов не настаивал на том, чтобы занятия продолжались. Все ждали, что он скажет, и он свое мнение высказал.
— Это поворот на сто восемьдесят во всей политике, братья истребители. Теперь по-иному будут складываться судьбы всего мира, уверяю вас. Ведь американцы были до последнего времени монополистами атомной бомбы. Ударили по Хиросиме… Думаете, Хиросима — важный стратегический объект? Ничего подобного! Деревянный городок, понимаешь, да рыболовецкая пристань… Американцы сбросили атомную бомбу, чтобы постращать сю весь мир и в первую очередь нашу Россию. Тюкнули одну бомбочку — к города как не бывало. Захотим, дескать, любую страну сметем с лица земли, все в наших руках… И вдруг мы заявляем, что и Советский Союз ту же атомную бомбу имеет. Это в корне меняет положение. Монополия развеялась как дым. С Россией надо считаться.
Последняя фраза Богданова летчикам особенно пришлась по душе. Мысль подхватили, толковали всяк на свой лад, но звучала она гордо.
— Россия — это Россия, с нею всегда считались.
— Россия всю войну вынесла на своих плечах и разбила фашизм. Увидели, что Гитлеру капут, тогда только и зашевелились на Западе со вторым фронтом.
— Еще вопрос, где раньше атомную бомбу создали: в США или в России? Наши ученые тоже не спали.
И тут говор стих. Задумались братья истребители: она могла быть у нас раньше, и об этом люди могли совершенно не знать, потому что Россия никогда не решилась бы грохнуть вот так по какому-нибудь, даже вражескому, городу.
Милая Россия, героическая Россия, благородная Россия.
Об атомном ударе по японскому городу Хиросиме доходили только слухи — негромкие и разноречивые, как сейсмические волны, ослабленные огромным расстоянием до мелкого, едва заметного колебания. Никто не представлял себе всей картины и всей трагедии, охватившей далекий город с девичьим именем — Хиросима.
Если взрыв, эквивалентный силе многих тысяч топи тротила, разрушил сразу весь город, то на том месте должна зиять огромная воронка и больше ничего… Говорят же, что бомба взорвалась над городом на какой-то высоте, вертикальная ударная волка оголила под собой купол одного монументального здания, обрушила его перекрытия, сохранив при этом остов стен, — раздела до скелета и оставила стоять. Еще толкуют, что будто бы на какой-то скале взрывом высекло и выжгло тени бегущих людей. Тень ужаса перед атомной смертью, независимая ни от каких светил тень запечатлелась на века.
В одно зловещее утро над Хиросимой появился американский самолет — всего один самолет. Он летел, а город, ослепленный солнечными лучами, смотрел на него без особых подозрений. В следующий миг Хиросима погибла…